Никто, кроме тебя

Мама хмыкнула, и в этом хмыканье отразилось разочарование всего мира.

‒ Но ты сильно-то губу не раскатывай. Обещать не значит жениться. Не факт, что он доведёт тебя до ЗАГСа.

‒ Вчера мы подали заявление.

‒ Свадьба может сорваться в любую секунду. Да и, если поженитесь, неизвестно сколько проживёте. Это я тебе не плохого желаю, а предупреждаю на берегу, чтобы ты потом локти не кусала и не ныла, как несправедлив мир.

Я нашла в себе силы не продолжать начатую ею мысль.

‒ Свадьбу назначили на двадцать шестое июля, но мой жених хотел бы познакомиться с тобой и бабушкой до церемонии.

‒ Обалдеть, какая честь! Неужели твоей руки просить собрался?

Этот комментарий я тоже оставила без ответа.

‒ Давай встретимся в следующее воскресенье в ресторане возле картинной галереи. Я скину тебе адрес по WhatsApp.

‒ Даже так! Ну, ладно!

Я выдохнула и прикрыла глаза. Судя по звукам, раздающимся из трубки, мама садилась на диван.

‒ Ну, и что за жених у тебя? Откуда взялся? Работает? Учится?

‒ Работает.

‒ Хорошо. Не студент, уже хорошо. А живёт, конечно, с родителями?

‒ Нет.

‒ Снимает?

‒ У него своя квартира.

Про ещё одну жилплощадь, доставшуюся от Николая Андреевича, я решила благоразумно умолчать.

‒ О! ‒ мама снова засмеялась. В этот раз в её смехе послышалось одобрение. ‒ А ты, оказывается, не такая дура, как я думала. Ладно. Ладно… Погляжу на твоего ухажёра. Ради такого даже смены перенесу.

‒ Приезжай.

И не дослушав её ответ, я отключилась.

– Всё в порядке?

В чёрных глазах Романа промелькнула тревога. Видимо, он уже давно вернулся из душа и какое-то время стоял у меня за спиной. Я бросила телефон на тумбу около телевизора и едва заметно покачала головой. Всякий раз, когда я говорила с мамой, всё переворачивалось с ног на голову и никак не могло быть в порядке.

– Ты меня любишь?

Его брови взметнулись вверх, а, опустившись, резко сошлись на переносице. Во взгляде больше не было ни тревоги, ни беспокойства. Только удивление. Он смотрел так, словно я спросила какую-то глупость, вроде той, что говорят дети дошкольного возраста: почему трава зелёная или зачем кошке хвост? Но сегодня мне было недостаточно его взгляда, поэтому я озвучила свой вопрос ещё раз:

– Ты меня любишь?

Я терпеливо ждала его признания почти три месяца и никогда бы не стала давить, но сегодняшний разговор с мамой выбил почву из-под моих ног. После общения ней я всегда чувствовала себя маленькой и слабой, и эти три слова были необходимы мне сейчас, как воздух. Если бы Роман и в этот раз ничего не ответил, я бы, наверное, умерла прямо на этом месте.

Он сделал шаг ко мне навстречу и, сжав за плечи, заставил посмотреть в глаза:

– Если бы я тебя не любил, то не позвал бы замуж.

Что ж… Не совсем тот ответ, которого я ждала, но уже кое-что.

Скрестив руки на груди, я рухнула на диван, как мешок с картошкой. Внутри всё клокотало, и я казалась самой себе вулканом, из жерла которого вот-вот потечёт лава. Только вот моей лавой обещали быть громкие ругательства и молчаливые слёзы.

– Моя мать – плохой человек. – Я впервые произнесла вслух то, что годами носила в себе, не имея возможности выплеснуть наружу. – Моя мать – ужасный человек.

Роман занял место рядом и опустил мою голову к себе на плечо.

– Если бы Николай Андреевич сидел сейчас с нами, он бы сказал, что плохих людей не бывает. Бывают люди, совершающие плохие поступки.

– Значит, моя мать – исключение. А вообще я не верю в отсутствие плохих людей. А ты?

– А я не очень-то верю в присутствие хороших. Бывают, конечно, отдельные личности, вроде Николая Андреевича, но основная масса всё равно где-то посередине. У каждого есть своя червоточина. И у каждого есть свой скелет в шкафу. А ещё люди просто так злыми не становятся. По себе знаю. За злобой всегда скрывается боль. Может, твою мать тоже кто-то обидел, вот она и обижает всех, кто рядом.

Зевнув, я покачала головой. Никто мою мать не обижал. И тут же прикусила язык.

Обижали. Её обидел мой отец. А ещё, похоже, я. Не будь меня, её бы жизнь могла сложиться по-другому. Играла бы сейчас в кино или в театре...

– Ладно. Не раскисай. Ты же вроде боец и никогда не опускаешь руки.

Набрав полные лёгкие воздуха, я потёрла правый глаз, который опять зачесался.

– Я только сегодня поною немного, а завтра буду огурцом.

– Ну, если завтра будешь огурцом, тогда сегодня поной. Сегодня можно.

Он улыбнулся, а я погладила врезавшееся в палец кольцо. На душе скребли кошки, которые по размеру тела и глубине следов от когтей могли запросто переплюнуть львов. От их скрежета душа стонала, и я сочла эти стоны за плохое предчувствие.

* * *

День X приближался со скоростью кометы. Иногда по утрам я выглядывала в окно и просила время остановиться хотя бы на час, но оно не желало слушаться и неумолимо неслось вперёд, не оставляя мне никакой, даже самой маленькой возможности к отступлению.