Никто, кроме тебя

Нет, Ракель было не до шуток: красавец или не красавец, он их запросто может отправить в тюрьму. Эта мысль не давала ей покоя, но Марта уверенна и спокойна: им повезло – Антонио потерял память. Он ведь ни разу не сказал Ракели: «Нет, свадьбы не было!» Значит, он и в самом деле не помнит, как все происходило. Но Ракель ни минуты не сомневалась, что Антонио обо всем догадывается и, если молчит, – то просто играет с ними до поры, как кошка с мышками. Ракель задумалась над ужасным положением, в котором она очутилась по вине Макса.

В чем-то Марта была права: время упущено. Если уж Ракель хотела быть честной и принципиальной, надо было признаваться сразу, как только узнала, что Макс не Антонио. А теперь где логика? Ее фотография напечатана в газетах, все знают, что Антонио ее муж… Теперь заявлять, что все это сплошной обман, – поздно, да кроме того, эти постоянные угрозы Макса, упреки Марты! Будь она одна, куда ни шло, но ведь за шантаж привлекут как соучастников и ее, и сестру, и отца. Марта так ей и заявила: если это случится, все будет на ее совести. Имеет ли она право брать на душу такой грех?..

Ракель тяжело вздохнула, в который раз тщательно оправила атласное полосатое покрывало на кровати, вызвала неудовольствие сестры: сколько можно возиться с постелью, они тут все подумают, будто у них и служанки-то не было никогда, все делали сами…

Глава 5

На утро Антонио вызвал к себе Пабло Мартинеса. Потом должен был зайти их семейный врач доктор Пласенсиа – Антонио уже условился с ним. Встретив внизу Макса, Антонио глядя пристально на брата, еще раз поинтересовался, где Макс нашел брачное свидетельство и билет на самолет в Гвадалахару, – единственные доказательства, как подумал про себя Антонио… Он еще и еще раз спрашивал Макса, что тот выяснил в Гвадалахаре, кто был свидетелем на его свадьбе, в самом ли деле под документом стояла его подпись… Ответ Макса был тверд: подпись, без сомнения, Ломбарде.

– Без сомнения? – переспросил Антонио. – Я, действительно, кое-что не помню из последних событий. Но… если я женился на ней, значит я любил ее… А когда я ее увидел, она мне была совершенно безразлична. Кроме того, предполагается, что я ее знаю в течение нескольких недель, даже месяцев… Почему же я совершенно не помню ее лица? И лица ее сестры тоже, и ее отца? У нее ведь есть отец?

– Да, есть, – подтвердил Максимилиано.

– И что он за человек? – снова пристально посмотрел Антонио на Макса.

– Да, старый черт. Может, была какая-то причина, по которой ты забыл все с ней связанное? Послушай, я тебе советую никому не говорить о твоих сомнениях.

– Почему?

– Ну, прежде всего, чтобы избавить от страданий твою жену. Потом, если это станет известным, может произойти скандал. Многие наши друзья уже ее знают, мы представили ее как твою супругу… и сказали, что знали ее и раньше. Так что, если ты теперь ничего к ней не чувствуешь, потребуй развода. Не думаю, что тебе стоит жить с женщиной, которая тебе совершенно безразлична.

– Хорошо, я подумаю над тем, что ты сказал. А сейчас позови Ракель…

Боже, как устала Ракель от советов и наставлений Макса! Еще только начался день, а он уже тут, у нее в комнате, говорил, что Антонио хочет ее видеть. И тут же, жарко дышал ей в затылок – она сидела около туалетного стола – умалял не выдавать его, предвидел, что Антонио попросит у нее развод.

– Прости меня, жизнь моя! – молил он. – Все будет хорошо! Послушай, когда он начнет расспрашивать тебя, расскажи ему, как мы с тобой познакомились, но так, словно это был не я, а он. Постарайся говорить спокойно, чтобы он ничего не заподозрил. И не забывай, что я люблю тебя, Ракель.

– Никогда больше не говори мне об этом! Ясно? Никогда! Я не желаю этого слышать.

– Но это правда! Я люблю тебя! Не дай Антонио обмануть тебя, он, конечно, постарается выглядеть любезным, но он негодяй и ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего.

– Так же, как и ты, между прочим!

– Нет, не так! Во мне есть хоть что-то хорошее – это моя любовь к тебе.

– Я хочу, чтобы ты знал раз и навсегда, если я и делаю это, играю в эти игры, то только потому, что хочу спасти моего отца и мою сестру от тюрьмы, а не для того, чтобы защитить тебя!

Когда Ракель вошла в комнату Антонио, он предупредительно встал, пододвинул ей банкетку. Она терялась, как вести себя, что говорить. Одно дело, если он и в самом деле ничего не помнит о каких-то событиях, связанных с последними неделями его жизни. Тогда она не будет лгать, а просто расскажет, как советовал Макс, об их знакомстве, свадьбе, своей семье… Не глядя ему в глаза, это было бы слишком рискованно… Но Ракель сразу – едва она увидела Антонио в первый раз – почувствовала, что он, непонятно по каким причинам, включился в эту рискованную дурную игру, затеянную Максом. И каждый раз, когда Антонио ее о чем-нибудь спрашивал, она боялась встретиться с ним взглядом – в его глазах она улавливала неподдельный интерес к себе и в то же время ее не покидало ощущение, что он упорно загоняет ее в угол.