Никто, кроме вас. Рассказы, которые могут спасти жизнь

Он, как и положено хладнокровному арийцу с нордическим характером, продолжил завтрак. Уже на выходе к нему подошли представители авиакомпании с букетом цветов да порывался пожать руку пришедший в себя пассажир-мексиканец. Из его сбивчивого объяснения Саша понял, что у него аллергия на сою с трансгенами, потому что тот произнес: «Soy alérgico a la soja con transgenes».

Несмотря на стихийный праздник, Питер фон Блут твердо сказал: «Muchas Gracias, pero estoy muy apurado y no puedo participar», и добавил по-немецки: «Данке шён, но я очень спешу и не могу принять участие». Теперь нужно было скорее перебраться на другой рейс до Тегусигальпы. За ним бежала в форме «Эйрсвисс» девушка и умоляла остаться, ведь сейчас ему вручат сертификат от компании и благодарность! И наверняка журналисты захотят взять у него интервью! Она чуть не плакала, пытаясь догнать скромного и упрямого немца. Саша остановился, бросил сумку на пол и строго сказал ей:

– Schöne Mädchen! Ich schätze die Haltung Ihrer Fluggesellschaft zu meiner Tat wirklich. Aber ich versichere Ihnen, dass es nichts wert ist. Ich bitte Sie, mich nicht zu stören, ich bin für einen anderen Flug warten, und ich bin in Eile. Halten Sie mich nicht! Vielen Dank![31]

Оставив служащую авиакомпании в растерянности посреди зала в аэропорту Мехико, Степанов нашел табло вылета и номер рейса в Гондурас. Оставалось два часа, чтобы пройти регистрацию и сдать багаж. Заодно переодеться как раз для тропической погоды.

Он отлично понимал, что ситуация из категории скандальных. «Эйрсвисс» и журналисты, наверное, и швейцарские, и мексиканские, будут искать инженера фон Блута, а найдут его дома в Клингентале или на заводе. Но это произойдет только завтра. Значит, контра[32] «поднимет уши» только послезавтра, и у меня не больше суток, чтоб запустить этот чертов сканер и смыться!

* * *

Доктор Нестеров выздоровел, и бригада «неотложки» восстановилась, Татьянина депрессия от работы в одиночку или с Романовым прошла. Когда она увидела Василия Васильевича у окошка диспетчерской, расписывающимся в журнале, ей стало намного легче и веселее.

Утром она получила очередное сообщение от Саши: «У меня все нормально, жди. Пока на полигоне. Устаю. Успеваю только поспать. Пока ужасно занят. Целую. Саша». Хорошо, что в нем нет слова «Виктория». Она думала, как бы поступила, если б такое сообщение пришло ей на дежурстве? Бросить все и лететь домой за паспортом, а оттуда в условленное место? Но Саша ведь сказал, что это слово – доминатор, то есть оно отменяет любые обязательства и включает главное действие, и от четкости его исполнения будет зависеть все дальнейшее, свобода, жизнь и его, и самой Татьяны, а также родных. Он ничего больше не объяснил. Только поцеловал ее глаза и сказал: «Просто выполняй приказ и верь мне».

Ближе к полудню Нестеров и Таня выполнили пять вызовов к бедулькам, побеспокоили участковых кураторов и врачей «колл-центра», как теперь называли отделение «Вызов врача на дом», относительно молодого человека с серьезным бронхитом.

Выходя из подъезда, они увидели, что у водительской двери прыгают две девочки лет тринадцати, только в их прыжках было что-то тревожное, потому что они хлопали руками по стеклу, но водитель не просыпался.

Татьяна услышала пронзительное:

– Дяденька! Где ваш доктор?

Нестеров подошел к девочкам:

– Что случилось? Чего шумите?

Водитель потянулся и заметил движение около машины.

Татьяна открыла боковую дверь, чтобы убрать ящик, который ей передал Нестеров.

– Дяденька! Там Ваське плохо!

– Что случилось? – повторил вопрос Нестеров, но пошел следом за тянущими его девчонками.

– Мы играли, а она упала и лежит!

– Судороги есть? – спрашивал на ходу доктор.

– Нет, – кричали девочки, – там учитель ее оживляет!

– Татьяна! – крикнул Нестеров. – Возьми ящик и дефи! Господи, только б он работал… – пробормотал он себе под нос.

Татьяна схватила сундук с лекарствами и сумочку дефибриллятора, побежала за уходящими детьми и доктором.

Их привели за школьный двор позади физкультурного зала. Тут было что-то вроде тренажерной и спортивной площадки с баскетбольным полем. На покрытом снегом тартане лежала девочка тоже лет тринадцати, рядом стояли еще двое или трое подростков, а над лежавшей девочкой стоял на коленях мужчина и делал непрямой массаж сердца. Нестеров не стал ему мешать, а наклонившись со стороны головы ребенка, приоткрыл глаза.

– Узкие, – сказал мужчина. – Я смотрел. Минут пять качаю, не дольше.

Нестеров жестом остановил добровольного спасателя, приложил фонендоскоп к груди под рубашкой девочки. Неясные шорохи. Пощупал пульс на шее: тоже что-то непонятное. Тогда он расстегнул полностью верхнюю одежду и поднял майку до шеи. Мужчина чуть отступил, давая место профессионалам.

Татьяна поставила рядом с девочкой сумку с дефибриллятором и открыла ее. Липкие электроды наложила по инструкции, нажала на кнопку пуска. Голос из коробки сообщил: