Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Холуй терпелив, по крайней мере, так принято считать. Но терпелив он от своей тупости. Точно так же терпелив тяжелобольной или тяжело контуженный человек, уставший от боли, собственного крика и только тупо качающийся из стороны в сторону и мычащий. Борьба между попами и чиновниками в жизни холуёв ничего не меняет. Если побеждают попы, то холуйство объединяется вокруг религии, смысла которой холуи не понимают, а попы живут по её тайному смыслу: «Право славлю своё» и только своё, а это не более чем культ личного могущества над толпой холуёв.

Если побеждает чиновник, то холуёв объединяют вокруг идеологии. Но невозможно, управляя холуями, не стать холуём самому.

Одержанный чиновниками в 1917 году верх, как ни странно, почти не поменял её основного лозунга, поменялось только первое слово: «Пролеткульт – холуи – чиновники». Но чиновнику не нужны ни религия, ни тем более пролетарская культура. Удерживать холуёв в рамках этой культуры оказалось ещё труднее, чем в рамках религии. Поэтому лозунг вновь восстановлен. Холуй опять зажат с одной стороны религией, с другой чиновниками. Только вот разгерметизация уже произошла. Информационный поток оглушил холуёв, да так сильно, что заговорили даже о геноциде целого народа.

Оказалось, прослойка попов и понимающих что-либо в управлении чиновников сильно истончилась, а это привело и к сокращению количества холуёв. Для держателей лозунга это реальная опасность. Разгерметизация привела к тому, что даже холуй стал задумываться над тем, а не обманывают ли его, распаляя его воображение ещё одним лозунгом, родившимся примерно в то же время, что и основной: «Бей жидов – спасай Россию». Холуй вдруг начал задумываться, как такое могло произойти, что царь иудейский Моисей всего за сорок лет вложил в головы своего племени столько знаний, что племя иудеев процветает до сих пор. На этом фоне холуйские цари только тырят и тырят, уж не специально ли эти цари отвлекают холуёв от поиска истины и стремления к знанию. Холуи всё больше и больше стали замечать, что те, кто в их лозунге и слева и справа кошмарят народы жидами, кормятся из их рук. Холуй на беду своим правителям, увидел в еврее человека. Оказалось, что жиды – это родные для холуя поп и чиновник. Жадные, потому и жиды, и постоянно стремящиеся к наживе, почему и «вечные жиды». А указующий перст жида на целый еврейский народ – это всего лишь перевод стрелки и отвод глаз холуйских от реальной действительности».

Сергей спросил о русских и получил ответ: «Русские очень давно не управляют Русью, они отошли от управления ещё во времена Киевской Руси. Русские – это прежде всего, очень высокое качество всего ими созданного. Русские – это забота о других, это защита слабых. Об этом знают все народы, и неслучайно во времена Киевской Руси иноземные принцы стояли в очередь за русскими принцессами. Но забота о других не позволяет культивировать могущество, на чём зациклились другие народы. Сопротивляться большинству неразумно и бесполезно. Русские отошли от дел земных, связанных с управлением, оставив за собой хранение и преумножение мудрости. Их влияние на мир огромно, но сами они почти невидимы. Это как в разведке, все знают, что она есть, но как трудно её увидеть. А если эту роль взял на себя целый народ, то, конечно, друзей у него среди рвущихся к могуществу и власти народов быть не может. Отсюда и выдумки об Иване – дураке и т. д. Не даёт Ваня покоя, ох как не даёт.

Часть четвёртая. Скульптор и скульптуры или послесловия великих событий

Глава 6. Начало иль конец

Сергей опытным путём изучил жизнь военную, жизнь гражданскую. Конечно, оставались ещё многочисленные грани и той, и другой жизни. Но это было не главное. Сергею надоело блуждать по следствиям, ему нужно было понимание причин.

Он взял большой творческий отпуск за свой счёт, уехал на один из островов и взялся искать причины, которые делали его жизнь такой, в общем-то, паскудной. Матушка, его бедная матушка, иногда, внимательно оглядев его с ног до головы, говорила: «Серёжка, а ты ведь у меня несчастный». Сергей отшучивался: «Если я несчастный, то что тогда говорить о других».

С годами Сергей стал абсолютно одинаково относится и к счастью, приговаривая при этом: «Опять Кузеньке счастье привалило», и к не счастью, убеждённо считая, что «раз никогда хорошо не жили, не хрен и начинать». Он стал универсальным солдатом по жизни и «дипломированной домохозяйкой» по образованию. Оно хоть и было высшим военным, но больше было связано с обеспечением.