Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Теоретик: «Мы это давно заметили, как и долготерпение перед разносом, но мы определили и код».

Кадровик: «Если выбор всё-таки падёт на Странника, ты ему код русского народа откроешь?

Теоретик: «В принципе, большого секрета в этом знании нет, в нашей библиотеке есть даже книга таких кодов.

Кадровик: «Помню, учил: евреи – дрожжи; французы – шарм; немцы – порядок; англичане – консерватизм, но русских не помню».

Аналитик кадровику: «Ты просто плохо учился и невнимательно слушал. Помнишь, при разборе темы: «Небесные войны» нам рассказывали, как гибнут космические цивилизации. Сначала пришельцы изучают язык той страны, на которую нападают, затем правила игры в этой стране, а потом изменяют управление этой страной в свою пользу. Так вот, на этой лекции упоминалась страна, где пришельцы постоянно терпят поражение. В этой стране то язык поменяется, то правила игры, и всё это при одном и том же народе. И страну называли – Россия, и повторяли несколько раз, чтобы туда не лезли, и не потому, что русские такие сильные, а потому что они переимчивые. Пришельцы для них тот самый «сытный куриный бульон», на котором они живут. И если евреи – это дрожжи, которые уничтожают или создают империи. Всё зависит от их количества, то русские – это…».

Кадровик: «Вспомнил, код русских – скрепа. Они скрепляют собой другие народы».

Аналитик: «Точно так. Плюс этой «скрепы» в том, что они непобедимы, они везде. Минус в том, что помимо ума пришельцев, они ещё копируют и глупость, и по своей, вот тут уже только им свойственной, эмоциональной подвижности и чувствительности сердца, и плюс, и минус доводят до полной своей противоположности.

Поэтому на земле хоть все и знают, что русские – это скрепа всех и вся, но все делают вид, что это не так. Уж больно быстры они, эти русские, на переимчивость. В нашей канцелярии от этой их особенности страдает отдел стратегического планирования. Пока этот отдел свой замысел переносит на землю и вкладывает в голову какому-нибудь немцу, французу или англичанину, русские уже всё додумают и воплотят, хорошо ещё, что только в одном экземпляре, на большем они начинают скучать. На земле у них, правда, другой код – клиптомания, но это от глупости тамошних народов. Без русских они бы так за мамонтами и бегали. Просто Самого бы никто и не радовал, и не злил, он бы так и дремал».

Кадровик: «Вернёмся к Страннику, как говорят у них в России: «Цигель – Цигель, ай лю-лю»!

Аналитик: «Переимчивые»

В небесной канцелярии вновь и вновь просматривали мысли странника, пытаясь найти «неопределенное положение души», но ничего не могли понять. Выходило, что в мыслях Странник – это старый игрок. В картинах жизни – просто игрок, хотя и не особо азартный.

Мыслей у него в голове было, как у школьного учителя, или районного врача, а результатов «фиг». Мысли все глобальные. Но почти все законченные. Вроде хороший был человек, но совсем несчастливый, с какой-то тоской в сердце.

В мыслях он приблизился к мудрости. Перестал учить других жизни, перестал желать благ для себя и предался размышлениям о себе самом, пытаясь направить на этот путь и свою жизнь – жизнь Странника. Но, Странник «по жизни», он всё же издергался в попытках доказать, рассказать, заставить думать других так же, как думал сам.

Для отправки на Землю Странник на все сто явно не подходил. Возникла пауза, которую нарушил шалопай. Он заявил, что картины жизни Странника так ему понравились, что он добровольно хочет обратно на землю, где собирается написать книгу. Может быть, выбранная им на этот раз писательская стезя отпугнёт от него всех земных женщин.

Аналитики с теоретиками, к радости кадровиков, решили прибегнуть к проверенному резерву и отправить на Землю Странника, поместив в него душу «не доказанного гения-шалопая», наделив его возможностью выходить из него. Шалопай, как и просил, получил задание написать книгу о Страннике, точнее перенести небесное сканирование на земную бумагу. По замыслу небесной канцелярии земляне должны были отвлечься чтением этой книги от телевизоров, козней «Помазанников», газет и журналов и задуматься над смыслом жизни. Шалопаю на французский манер дали имя Серж и, сделав ставки, приоткрыли ему ещё несколько космических тайн. Шалопай впервые ликовал и рвался обратно на Землю, чем раздражал небесных чиновников, привыкших к тому, что обычно он прятался от них и ни в какую не хотел обратно.

Аналитики поменялись в своем свечении от предчувствия долгого труда, теоретики заявили, что по их теории Земле ничего не угрожает. И только умудренные опытом кадровики поняли миссию Странника и Шалопая и перешли от теории к инструктажу.

Высшие иммиграционные чины, инструктируя посланников, не стали скрывать от них самой горькой правды, самых мрачных прогнозов и своей собственной растерянности.