Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Тут произошла новая напасть. XIX партийная конференция. На этой конференции присутствовали начальники политотделов дивизий и выше. Набравшись на ней ума, они ехали в войска. Кто, как обычно, воровать, кто с «новым мышлением». Пока они пересказывали «старые песни на новый лад», их водители опустошали продовольственные и вещевые склады. Всё выглядело весьма и весьма гнусно. Коммунисты паразитировали на «теле» рабочих и крестьян, а само это «тело» только и смотрело, чтобы ещё стырить у государства. Вроде бы все крутились, суетились, доставали, продавали, а на выходе всегда оставался «нуль».

Вновь приходящие молодые офицеры смотрели на своих командиров не как на товарищей, которые будут вникать в их нужды, подсказывать и учить, а как на врагов, которые и без того их гнусную жизнь сделают ещё более гнусной. Это означало, что и в военных училищах «процесс пошёл».

Полки магазинов пустели на глазах. Сергей постоянно думал, как бы обмануть свой организм и хоть что-то брать на продовольственном складе. Он уговаривал себя: «Пайки бывают партийные и беспартийные, и желательно, чтобы калорийность первых была ровна калорийности вторых. Ты беспартийный, следовательно, воровство от нужды – это не воровство, а нужда, так как взять больше негде». Не помогало. Украл – заболел. Ему, в принципе, всего хватало, но он уже был женат.

Год был более, чем високосный. В Армении произошло землетрясение. В СССР был объявлен всенародный траур. Уже сильно расслабленный политотдел с трудом отыскал красные флаги, а к ним и чёрные траурные ленты. Политработники опять начали мельтешить по полку, изображая деятельность. Почти одновременно произошли два взрыв с многочисленными жертвами в Арзамасе и Свердловске. В Черновцах стали лысеть дети и т. д.

В полку не унывал только доктор. Он окончил Военную медицинскую академию, и по всему выходило, что это было единственное военное учреждение, где курсанты не столько думали о женщинах, сколько учились с ними обращаться. Доктор был старым капитаном. Но он по-прежнему настолько увлекался процессом изучения женщин, что выявлял венерические болезни в городке опытным путём. Сам находил, сам себя и лечил. Доктор был безобиден, всеми любим и, главное, холост: гулёна, пьяница и бабник. Он был далёк от всех политических вихрей. Командир – астматик его озадачивал поиском таблеток. Каждому своё. Кому женщины, а кому таблетки.

Новый 1989 год ничего хорошего тоже не сулил. Началось массовое сокращение армии, военных училищ, вузов. В стране оставались в целости, как все шутили – обком, райком и исполком. Но и там чуяли, что ненадолго. Командиры полка стали меняться каждые полгода. Вновь пришедший «вождь» получал квартиру, выбивал себе машину, строил дачу с гаражом и уходил. Если не успевал, то это были его проблемы. В этом были и плюсы. В полку затеяли стройку. И строить начали не больше не меньше как новый командный пункт. Это уже было не просто воровство, это был грабёж, но ещё не разбойный. Плюс был в том, что офицеры хоть и знали, что из стройматериалов, отпущенных на КП, всё верхнее начальство строит себе гаражи и дачи, но и солдаты были заняты. Для них с утра до вечера звучала «лагерная команда: «Арбайтэн», и они «шуршали». Дисциплина кое-как поддерживалась. Конечно, не без эксцессов. Когда грабят командиры, остальным усидеть трудно. Поэтому солдаты были самыми главными посредниками между офицерами, прапорщиками и местным населением. Все были заняты тем, как бы что-нибудь украсть и кому-нибудь продать.

Сергей воспользовался суматохой и построил в полку летнюю столовую из «ничего». Начальник политотдела долго «промывал» ему мозги, так как видел и брус, и швеллер, и шифер и ещё много чего, но не мог понять, откуда, хотя и подозревал, что это у него «украли». Командир оказался умнее. Он вызвал начфина. Они всё это быстро оприходовали, начфин побегал по магазинам за «липовыми» отчётными квитанциями. Командир вскоре купил себе «Жигули», у начфина машина уже была. Сергей в этой истории был наблюдателем. Он просто поддерживал воинскую дисциплину среди своего личного состава, а заодно и прививал им навыки обустройства в полевых условиях.

Из магазинов исчезло всё, даже хлеб.

Из штаба армии в полк прислали машину и забрали из полка на «общий» тыл несколько тонн овощей. Забрали даром. Сергей негодовал: «Если с каждого полка даром тонну картошки, то этих, вышестоящих жуликов, наш Миша Горбачёв, пламенный борец с номенклатурой, никогда не сократит». В Чернобыль увозили последние продукты со складов НЗ.

Направленность всех вышестоящих штабов и местных командиров на стяжательство разложила армию полностью.

На заборах стали появляться листовки с обращениями к гражданам Украины: «Власть тормозит перестройку, даешь украинский народ вместо советского». Листовки были не обезличены, а подписаны народными депутатами. Одни газеты, видимо, правого крыла КПСС ругали двух юристов: Гдляна и Иванова, другие наоборот их хвалили. Всё смешалось.