Никто не ангел

В приоткрытую дверь в этот момент зашла дружная семья, шаги которой заглушили дядя Сеня с сестрой.

– Здравствуйте, Маргарита Владиславовна! С днем рождения Вас!

Тетя Алла и еще один дядя, на этот раз Валера, и маленький сын Митька, были тоже родственниками, приглашенными на юбилей Виолеттиной мамы, которой сегодня словно молотком в шляпку гвоздя стукнуло сорок. Однако казалось, что внешность и характер Риты находились в давнем ожидании этой авторитетной даты.

Если бы Вика периодически специально не вспоминала о том, кем ей приходятся Валера и Алла, она бы и забыла об этом, называя их, как всегда, просто «дядя» и «тетя». Валера был сыном второй жены Ритиного дяди и, на самом-то деле в родстве с ней ни в каком не находился, но они уже давно дружили и после похорон последнего их связь даже окрепла. Алла была Валериной женой, недавно она родила своего первенца Митьку. В тридцать шесть лет получить-таки долгожданного ребенка – это была нечаянная радость для супругов.

Шумом-гамом, суетой отгремели поздравления, были вручены шуршащие целлофаном цветы и подарки, и все родственники и свойственники уселись за изобилующий праздничный стол. В тостах желали главное здоровья и затем счастья, вспомнили по традиции покойных родителей, Алла еще раз заметила, как Вика выросла и похорошела, а трехлетний Митька ковырял салат и размазывал козявки по скатерти, за что в промежутках между возлияниями с дядей Сеней получал от дяди Валеры по настоянию тети Аллы строгий хрипловатый выговор с обещанием выпроводить из-за стола и надрать попу ремнем.

Пятой части закусок хватило, чтобы набить животы до отвала. Гости и хозяйка разговаривали о своем, о жизни, о детях. Рита рассказывала о работе, Алла жаловалась на простудные заболевания. Вика и Митька давно вышли из-за стола и на правах самых маленьких возились тут же рядом. Виолетта достала невесть откуда свои старые игрушки – медвежонка из ворсистой ткани и потрепанную собачку – и с удовольствием играла с братцем. Ей всегда хотелось быть в семье не одной. Но так как папы не было с ними, попросить братика или сестренку было невозможно.

– А Вике-то уже порядочно годков. Она хоть и не очень развитая девка с виду, но скоро парень вам ко двору придется…

Для Виолетты не было неожиданностью, что на каждом празднике дядя Сеня начинал выдавать ее замуж. Началось это, когда ей стукнуло лет семь, и продолжалось, изменяясь незначительно по формулировке.

– Пусть выучится сначала, до того никакие шуры-муры не нужны, – и однозначному тону мамы Вика давненько не удивлялась. По правде, она и сама думала об учебе и работе намного больше, чем полагалось в ее нежном возрасте.

– Непонятно, действительно, почему она такая худенькая у нас, вроде не в кого, – голосистость тети Аллы оправдывала праздничная атмосфера. – Ты с Танькой не советовалась?

Татьяна была общим знакомым врачом, к ней относилась с большим уважением вся их семья.

– Советовалась, – Рита вздохнула. – Она говорит, что следить надо. И на осмотре врачебном в техникуме долго смотрели и сказали примерно тоже самое. А что делать? Я вот себя сколько помню, так было, на что посмотреть, а Вика… какие уж тут шуры-муры…

– А мордашкой-то ничего! – воскликнул дядя Валера. – Эх, ну вылитая матушка твоя в молодости, Ритка! А давайте выпьем за то, чтобы каждому у нас было по справедливости! Давайте?!

Тост всем понравился.

– А то некоторые убиваются всю жизнь и ничего, а другим все задарма достается! – продолжал Валера. – Вот Сеня – какой мужик, а все без хозяйки в доме!

– Я сам не хуже хозяйки справляюсь, слава Богу, сына воспитал, не жалуюсь. А от бабы в квартире проблем хватает, уж прости меня, Аллочка, и ты, Ритка, прости!.. – медведем отревел дядя Сеня.

– Прости его: язык-то болтается, как будто в молодости, это уж не постарело! – воскликнула Маргарита.

– А ты поддерживаешь: тебе тоже проблем дюже много?! – заметила одобрительную физиономию мужа Алла. – Хорошо: с завтрашнего дня сам все по дому делаешь, а я тише воды у подруг, и нет проблем!..

– Пришло время тоста за наших милых красавиц, я чувствую! – засмеялся Валера.

– А не то нам туго придется! – загоготал Арсений.

Все еще раз чокнулись.

…Праздник закончился, чуть не дойдя до полуночи. Вика залезла в постель, чувствуя неимоверную усталость после помощи по уборке в комнате и мытью посуды. Голова гудела, в животе была тяжесть от несметного количества салатов с майонезом, ни о чем не думалось. В душе повисла горечь.

Стойкий морозец и снег сделали из конца осени настоящую зиму. Вика остановилась во дворике рядом с лавочкой. В пакете у нее были хлеб и молоко.

Ноги подмерзали, но холод, как и недавно перенесенная простуда, сейчас ее мало заботили. В глазах стояли слезы. Как в шуме и собственных умозаключениях люди не замечают кого-то другого, кого-то маленького и не имеющего права голоса? Ее приучили считать нормальными рассуждения о себе, в которых она не участвовала, быть ребенком среди взрослых людей. И вчера снова все коснулись самого личного, как будто без этого вечер бы не удался…