Никто не уйдет живым

Плитки холодили ей плечи и ягодицы, вода из душа обдавала лицо и слепила ее. Потребовалось мгновение, чтобы сфокусировать взгляд. Из-за удара в висок казалось, будто ее глаза вышибло из головы, и они остались висеть в воздухе, когда тело рухнуло на мокрый пол.

Туман расступился и пошел волнами, когда что-то рванулось через пар. Ее бедро стиснула рука, и хватка была так холодна, что Эмбер вскрикнула. Она попыталась откатиться, но второе прикосновение, холодное настолько, что кожа на ее колене поверила, будто пылает, удержало ее на месте и раздвинуло ей ноги.

Она закричала. Закричала и ударила по воздуху над собой. Прорезала ногтями теплый пар, заставила туман и воздух кружить, и волноваться, и танцевать вокруг ее обезумевших рук, которые атаковали пустоту над расставленными бедрами.

– Эмбер!

Джош ворвался в ванную. Его обутые в ботинки ноги стучали и скользили по плитке. Она увидела над собой, в густом белом флере, как его силуэт возник в двери душевой, а потом нырнул внутрь, в пар.

– Господи, Эмбер. Давай помогу подняться.

Он застыл, заметив ее блестящую наготу.

– О, боже, – пробормотал он. – Прости. Не знал. Поскользнулась, малыш?

Эмбер не могла говорить, и пусть даже в душевой было жарче, чем в тропической оранжерее, мышцы ее ног и рук тряслись и подергивались, как будто она оказалась в холодильной камере.

Встав на ноги, выйдя из душевой в ванную и укрывшись полотенцем, она рухнула на Джоша и разрыдалась в его рубашку.

Из-за неловкости, шока или просто понимания, что она не в состоянии объяснить, почему лежала на полу, кричала и размахивала руками в воздухе, раскинув ноги, Джош ничего не говорил, пока ее всхлипы не унялись.

– Там был он. – Она сглотнула. – Беннет. Там.

Она показала на душевую, отлепилась от промокшего Джоша, поправила полотенце и отошла к двери ванной.

– Он здесь. Эта свинья. Эта вонючая свинья. Этот насильник!

Она закричала так громко, что Джош вздрогнул и поморщился, прежде чем быстро подойти к ней. Он поймал ее запястья и вывел Эмбер из ванной за напряженные руки.

– Эмбер! Эмбер! Малыш! Послушай меня.

– Эта свинья! Эта сука!

– Эмбер! Я кое-что нашел.

– Этот ублюдок…

– Я нашел кое-что. Кажется, это наш парень.

Эмбер уставилась туда, где, по ее мнению, находились глаза Джоша; его очки запотели от пара. Она сглотнула и больным горлом прошептала:

– Здесь?

Джош кивнул и повернул голову, чтобы посмотреть на курящийся паром вход в ванную.

– Нам нужна будет лопата.

Девяносто один

– Это все, что у тебя есть? – Джош уставился на орудие, которое протянула ему Эмбер. С ручки все еще свисал ценник. – Садовая лопатка?

– Я же, блин, не подозревала, что буду здесь не только цветочки сажать.

– Нам придется дождаться завтрашнего дня. Добыть нужные инструменты, чтобы справиться с этой землей. Может, полицию привлечь.

– Нет. Сейчас. Надо сделать это сейчас. Мы так близко. – Эмбер снова обратила свое внимание к медной трубе, стоявшей в одном из углов земляного пола; в той его части, которую Джош рыхлил и копал обрезком доски, пока она мылась в душе.

Если они найдут там его; если они найдут там хоть что-то, связанное с домом в Бирмингеме, она сожжет это сама. Она не позволит подобным артефактам проклясть или осквернить еще одно место или продолжить влиять на нее. Этим Эмбер рисковать не могла. Что бы они ни откопали, оно будет сразу же уничтожено, согласен Джош на это или нет. Полицейских это не касалось. Они упустили свой шанс.

Всю поверхность земляного пола испещряли шрамы от недавних изысканий Джоша. Он перемещался систематично, на один квадратный фут за раз, и втыкал полую медную трубу так глубоко в почву, как мог, до того, как земля становилась слишком плотной, или кончик трубы упирался в широкий камень или твердый предмет в глубине. После каждого проникновения в землю он вынимал трубку, подносил влажный кончик к носу и нюхал. Он показал ей, как это делалось – как полицейские прежде искали закопанные тела на пустырях, в лесах и травянистых полях. Он сказал ей, что так находили детей в болотах.

Еще Джош рассказал Эмбер, что, хоть он сначала не придавал значения ее словам, будто Фергал похоронен под гаражом, однако видел, что сама она верит в свою теорию, и достаточно страстно, чтобы отдать четыре тысячи паре строителей, которые разнесли пол гаража в тот же самый день. Джош признался себе, что его версии относительно Фергала тоже мало что объясняют. Поэтому ему пришло в голову: если кто-то хочет зарыть что-то под землей на неохраняемом месте стройки ночью, пока нет рабочих, ему придется прятать улики незадолго до того, как зальют бетон, иначе строители заметят посторонний предмет в фундаменте, когда придут на работу. Такую закладку надо также делать довольно глубоко под землей, и умело к тому же, чтобы не привлекать внимания к перекопанной почве.

Он знал, что Фергал был в Девоне, и скорее всего вторгся на стройку до приезда Эмбер: проник в дом, о связи которого с будущей хозяйкой знали лишь четверо, включая его. Так же сильно, как и все остальное, признался Джош, он хотел узнать, что «этот ублюдок тут делал».