Никто не умрет (СИ)

Мамору наряжено ожидавший разоблачения, замер. Ёшико разговаривала с его лже - Итиро, как с сыном, нет, не просто, как с сыном, как с наследником Кацуро. Так кто же из них настоящий Итиро, а кто Дайсуке? А кто Рюносукэ?

- Как же так? - прошептал он, догадываясь о том, что много лет назад, забрав из приюта мальчика без роду и племени, Акено нашла и спасла настоящего сына Кацуро. Или это не случайность? И все в этой жизни предопределено, как бы люди не пытались расставлять свои сети и ловушки. Если так, то и гибель Кацуро тоже предопределена, чтобы на смену ему пришел тот, кто сможет сделать то, что самому Кацуро было не под силу.

На этом кощунственном предположении Мамору остановил свою мысль, отпустил рукоятку кинжала и громко произнес, обращаясь к наследнику:

- Мы все будем тебе верными братьями и храбрыми воинами. Я готов занять место советника рядом с тобой.

Слова Мамору означали то, что он добровольно складывает с себя полномочия кумитё и передает их новому предводителю клана "Водяной дракон". По кабинету прошел шорох, стулья задвигались, присутствующие по очереди стали подходить к тому, кого Ёшико назвала Рюносукэ, и с поклоном выражать свою преданность. Итиро подошел одним из последних и обнял брата.

- Извини, брат, - сказал он, - я некоторое время занимал твое место. Из меня пытались готовить начальника, но все пришло к тому, что это не моё. Но зато у меня была интересная жизнь. Меня пытались убить, думая, что я - это ты. Но у них ничего не получилось. Правда, они все-таки испортили мне жизнь. Думаю, они не оставили свои надежды и проявятся рано или поздно.

Итиро вздохнул, вспомнив последний день рядом с Чунхуа. Он отпустил ее, но не смог простить предательства. Ведь она сначала убила его ребенка и потом пыталась убить его. Нет, он не отпустил, он вышвырнул ее на улицу, как бездомную сучку, не дав даже времени одеться. Он потом долго слышал за дверью ее крики и проклятья, полные ненависти.

- Китайские женщины коварны, им не ведом кодекс чести... где-то я это уже слышал, - Итиро поклонился Мамору, - Сэнсей, ты был прав насчет китайских жен. Я сожалею, что был не достаточно учтив с тобой. Я искал тебя, чтобы извиниться, но мама меня нашла быстрее. И теперь я прошу прощения.

Мамору хотел сказать, что он тоже сожалеет о своих кознях против Итиро, но промолчал. Сейчас это уже не имело значения. Духи предков спасли его и помогли ему выполнить долг, никого не унизив и не предав. Ёшико подошла к сыновьям и прислонила щеку к крепкому плечу любимого сына Кацуро так сильно на него похожего, что сидя напротив него через стол она не могла избавиться от ощущения, что видит перед собой молодого мужа, когда они только начинали свою семейную жизнь.

- Не знаю, как тебе, но мне будет трудно привыкнуть к своему настоящему имени - Дайсуке, - продолжал Итиро, - Я всю жизнь был Итиро. И не хотелось бы возиться с бумагами - это такая волокита - переделывать документы. На фотографиях я очень плохо получаюсь. К тому же это имя, как я понял, теперь свободно.

- А вот мне придется начать как раз с самого трудного - с волокиты, - улыбнулся в ответ Хан, - Иначе не видать нам с тобой нашего наследства, как своих ушей. Но я тоже предпочел бы слышать привычное имя. Древние воины имели по два имени. Одно знали все, другое - только родные. Пусть мое прежнее имя, вернее кличку, под которым я жил в России, останется в обиходе.

- Спасибо тебе за сына, - Ёшико повернулась к Мамору, - Извини, я не могла открыть тебе нашу с Кацуро тайну раньше. Мы с мужем сделали много ошибок, но мы их искупили. Кацуро своей гибелью. А я - долгой разлукой с детьми. Скажи, как ты нашел Рюносукэ?

Мамору в ответ загадочно склонил голову - сейчас не время и не место для откровений. Он давно не видел Ёшико, а такой умиротворенной он ее совсем не помнил. Признаваться сейчас в своих не совсем благовидных замыслах он не хотел. Все хорошо. Зачем воскрешать ошибки прошлого, о них следует забыть. Важно только то, что происходит. Какими путями это достигнуто, не имеет значение...

- Ты помнишь отца? - Ёшико ласково прикоснулась к вороту расстегнутой сорочки Рюносукэ, через которую проглядывала знакомая всем представителям клана ирэдзуми, улыбнулась, - Он тоже не любил галстуки.

- Я помню главное, что я твой сын, - тоже улыбнулся Хан, - в остальном - странные игры памяти. Якудза говорил, что вынес меня из горящего дома по просьбе отца, я же сам этот момент не запомнил...

- Об этом можно поговорить потом, - прервал его речь Мамору, - Нам нужно отправляться в резиденцию главы клана. Мой кумитё хисё* подготовил все бумаги, и я готов отчитаться перед санро-кай* за прошедшие восемнадцать лет...

Ёшико удивила непривычная бесцеремонность Мамору. Обычно он был более сдержан. Но она была слишком взволнована происшествием, чтобы обратить внимание на его странную суетливость.