Никто не узнает

Маршрутка останавливалась почти возле дома. Унылое десятиэтажное здание встретило его распахнутой дверью и вонью кошачьей мочи. Старый лифт отсчитал этажи и с трудом открылся на последнем. В его секции горел свет, балкон, как обычно, был открыт. Всего четыре комнаты в их крыле разделялись санузлами с такими же, но с другой стороны. В одной комнате жила одинокая пожилая женщина, везде совавшая свой нос и постоянно выглядывающая в дверную щель. Она всегда знала, кто когда приходит и уходит, участвовала во всех разбирательствах и скандалах, непременно вычленяя виновника. В другой – обосновалась молодая пара без детей. Они совсем недавно, как и Тимур, окончили учебу и покоряли новый мир взрослых людей.

Третью комнату хозяева постоянно пытались сдать, но неудачно. Почти за полгода в ней побывали и рабочие, и алкоголики, и студенты, мать-одиночка с двумя детьми, а теперь жила девушка, которая работала официанткой и постоянно водила к себе мужчин.

Поздоровавшись со всеми, кого встретил, Тимур открыл свою комнату, вошел и включил свет. Двенадцати квадратных метров ему вполне хватало, и все его нехитрое имущество вместилось легко. Слева расположился шкаф и холодильник, которые оставили ему радушные хозяева. Компьютерный стол и сам компьютер парень купил себе самостоятельно еще в институте. Старенький, скрипучий диван вдоль противоположной стены так же был обитателем местной фауны.

Сняв верхнюю одежду, Тимур достал из холодильника остатки курицы с картошкой и банку консервированных помидоров, которыми поделилась молодая пара. Они парню нравились своей простотой и порядочностью, он даже мог сказать, что они подружились.

Что такое нищета, Янышев понял, как раз переехав сюда. Стипендию ему теперь никто не платил, социальные выплаты кончились, когда ему стукнуло двадцать четыре, а расходы на жизнь только увеличивались. Благо ему хватило ума сделать кое-какие сбережения во время учебы, и первые три месяца он платил за комнату исправно, но потом пришлось не просто утягивать пояс, а в прямом смысле голодать.

Грузчик из него не получился из-за хлипкого телосложения, официантам много не платили, как и мойщикам посуды, дворникам и уборщикам. Пришлось совмещать несколько работ, чтобы как-то сводить концы с концами. Поэтому теперь он не отказывался ни от соседской картошки, ни от банок с помидорами и огурцами, пару раз даже приходилось занимать шампунь. Но он очень надеялся, что дела пойдут лучше, и через месяц он сможет не только заплатить за комнату без опозданий, но и купить себе новые ботинки.

Закончив нехитрый ужин, Тимур помыл посуду в мойке общей кухни и вернулся к себе, чтобы переодеться. Старые домашние штаны и футболка служили ему и пижамой. Хоть в комнате было тепло, спать в одних трусах он не мог. Эта привычка была с ним еще из детского дома. Тогда ему казалось, что его худое тело было смешным, теперь и вовсе не было смысла оголяться. Закрыв шкаф, парень замер возле большого зеркала на его створке и поджал губы.

«Почему мы не можем быть теми, кем хочется? – подумал Тимур, внимательно себя рассматривая. – Почему люди жестоки к тем, кто от них отличается? Я ведь никому не испорчу жизнь, если немного изменю свою внешность? Почему же тогда этого делать нельзя?»

Нет-нет, Тимур не считал себя страшным, но зеленые глаза, опушенные светлыми ресницами, хотелось слегка выделить. Копне светло-русых волос с дешевой и неудачной стрижкой придать другую, более элегантную форму с помощью геля и лака. Тонкие губы станут более пухлыми и красивыми, если нанести на них помаду, и тогда даже веснушки, которые усыпали лицо, будут выглядеть мило. Снова медленно открыв платяной шкаф, парень протянул руку к дальнему углу и достал косметичку. Сглотнув набежавшую слюну, он вытащил черный тюбик туши для ресниц телескопической формы и снова посмотрел на себя в зеркало:

« может, не так уж и плохо, что я живу один: меня никто не сможет увидеть и осудить».

Дни рождения

– Каждый раз, когда я иду за ним, то не могу оторвать взгляд от его зада. – Тимур достаточно отчетливо слышал голос Лены из архитектурного отдела, пребывая под ее столом в полулежачем состоянии, чтобы заменить на компьютере жесткий диск. – Он как тугой орех, так и хочется вонзиться в него ногтями и укусить.

Закатив глаза и улыбаясь во все зубы, Янышев закручивал последние болты и думал, что если речь идет о директоре, то и он не отказался бы проделать подобное. Установив крышку системного блока на ее законное место, парень с чувством выполненного долга принялся выползать наружу, но больно ударился затылком о столешницу и застонал.

– Ой, Тимурчик, ты там живой? – вопрошала подружка Лены, имя которой парень еще не запомнил.