Никто не узнает (СИ)

– Если бы я не перевез тебя сейчас, ты бы еще год растекался мозгами по древу, – парировал наглый Нотман, заваривая себе кофе.

В глубине души парень радовался такой категоричности и требовательности, он бы действительно долго думал, взвешивал все «за» и «против» и в итоге, скорее всего, ответил отказом. Его страхи по поводу быта оказались напрасными. Частые ночевки друг у друга немного сгладили углы, дав возможность познакомиться с привычками и образом жизни. Место для компьютера Тимура нашлось в гостиной возле телевизора, а шкафы были не настолько заняты, чтобы не вместить в себя его небольшой гардероб. Единственное, чего опасался Янышев – это обнародование его косметики и пеньюара. Он постарался запрятать все в коробку из-под обуви и засунуть в дальний угол шкафа в прихожей, но каждый раз обливался потом, когда Руслан возился рядом или что-нибудь искал. Тимур решил все ему рассказать, но не знал как. И теперь, лежа на диване, он смотрел фильм, но совершенно не видел его, думая о своем: «С чего вообще можно начать подобный разговор? Ты знаешь, дорогой, я иногда переодеваюсь в женскую одежду и крашусь косметикой. Ты не против? Тебя это не пугает? Ты считаешь меня больным на голову?.. Бред.»

Поднявшись с дивана и почесав затылок, Тимур подошел к своему тайнику и достал коробку. С тех пор, как он переехал, его ресниц не коснулась тушь, а кожи – шелк. Он скучал по этим ощущениям, но боялся реакции любовника. Первое время он думал, что сможет отказаться от этого, но не получилось. Выбрасывать свои сокровища рука не поднималась, и он знал, что если избавится от этих вещей, то не выдержит и купит новые. Открыв крышку картонки, он погладил кончиками пальцев нежную ткань и достал косметичку. Губы сами собой разъехались в улыбке, а в груди все затрепетало. Руслан был на работе и в последнее время часто задерживался из-за начавшейся стройки. Время на часах было обеденное, и Тимур подумал, что, главное, успеть умыться до его прихода, тогда никто ничего не узнает.

Радостно хихикая, Тимур поставил коробку на место и закрыл шкаф, чтобы увидеть себя в большое зеркало. За прошедшее время его волосы отросли и, наконец, появилась возможность красиво их уложить. Он зачесал длинные пряди назад, чтобы открыть доступ к лицу, и взял в руки тональный крем. Его кожа оставалась бледной даже летом, поэтому он выбрал самый светлый оттенок. Мазок за мазком крем покрывал надоевшие веснушки и скрывал мелкие недостатки лица, затем была пудра, и настала его любимая часть – глаза. Он нарисовал красивые ровные стрелки, нанес темные тени, подчеркивающие большие глаза, и взялся за тушь. Постепенно его светлые пушистые ресницы становились черными как смоль, длинными и выразительными. Ему могли позавидовать любые модели и отдать что угодно за обладание такой красотой. Последний штрих его образа – губы. Неяркая, приятного оттенка помада очень ему шла и делала рот более чувственным и соблазнительным.

Мило себе улыбаясь, Тимур отступил на шаг и на секунду залюбовался собой. На душе стало тепло и комфортно. По телу разливалось удовольствие и нега. В животе порхали бабочки и легко щекотали кончиками крыльев, заставляя чувствовать легкое возбуждение. Но преображение было не полным, чтобы окончательно удовлетвориться и приласкать себя. Парень снова взял в руки расческу и медленно провел ею по волосам. Сначала хорошенько расчесал светлую гриву, чтобы она начала блестеть, затем сделал косой пробор и зачесал ее влево. Русые пряди спадали на глаз и прикрывали лоб, но длины все равно было недостаточно, чтобы высоко их поднять. Если бы у него были другие приспособления, то волосы можно было бы завить или заколоть красиво. Но за неимением лучшего было хорошо и так. Своим образом Тимур был доволен, слегка возбужден, поэтому искренне и тепло улыбался привлекательной девушке в зеркале.