Никто не узнает (СИ)

Подобную ругань Руслан слышал частенько в детстве, когда вляпывался в неприятности или набедокурил, поэтому с души словно камень свалился, и стало совершенно легко. Тимур в его руках снова дернулся и попытался отстраниться.

– Ты куда? – тихо поинтересовался Нотман, стараясь не мешать родителям выяснять отношения.

– Переодеться. Не буду же я в халате.

– Хорошо. Только не убегай.

Янышев тоже почувствовал себя значительно лучше, а когда вернулся в комнату в подобающем виде, все семейство уже сидело за столом и ждало только его. Руслан рассказал, что накануне у него был юбилей, поэтому первый чайный тост был за его здоровье, затем разрезали торт и приступили к еде. Наталья Филипповна оказалась общительной и любопытной особой: она расспрашивала пассию сына о родителях, жизни в детдоме, образовании и работе. Отец почти не произнес ни слова, лишь вставляя односложные реплики. По его виду можно было сразу понять, что положением вещей он не доволен, но как понял Тимур, они оба догадывались об ориентации сына, но надеялись, что не правы. За разговорами и знакомством день прошел незаметно. Сергей Николаевич постепенно оттаивал и ближе к ночи даже начал шутить.

Теперь у Янышева был не только мужчина его мечты, а и настоящая семья. Его приняли, о нем заботились и любили. Уже ночью, лежа в крепких мужских объятиях, он думал о превратностях судьбы, о ее поворотах и зигзагах, и был благодарен всему, что с ним произошло. Он поцеловал широкую ладонь под своей щекой и обернулся к Руслану, заглянул в его удивленные глаза и прошептал:

– Я люблю тебя, больше жизни.

– Я тоже тебя люблю, малыш, – поцеловал его в кончик носа Нотман и удобнее устроился на подушке. – Давай спать, а то отец поднимет нас завтра на построение ни свет ни заря.

Конец