Никто

Шёл бы лучше сразу напролом. Узнал бы, заинтересован Крайер в этом или нет.

‒ Я пришёл не для того, чтобы потребовать денег или как-то навредить вашей фирме.

‒ А зачем ты здесь?

‒ Мне надо выяснить, были ли у меня враги.

‒ Враги?

‒ Да.

‒ Это из-за того, что на тебя напали.

‒ Да.

‒ Ты думаешь, это мог быть кто-то из «Интел»?

‒ Не знаю.

Дойль покачал головой. Вслед за этим лёгким движением Крайеру в лицо снова ударил запах одеколона.

‒ У тебя не могло быть врагов в «Интел».

‒ Почему?

‒ Ты здесь не работал.

‒ Прости, что?

‒ «Интел» наняли тебя, но в качестве личного консультанта. Ты работал, не выходя из дома, на компьютере. И приходил сюда не чаще чем раз в три-четыре месяца, для того чтобы встретиться со мной и обсудить разные проекты.

‒ Какие проекты?

Дойль пустился в объяснения, Которые Крайер сразу же счёл не имеющими значения и пропустил мимо ушей. В прошлой жизни он был занудным сукиным сыном. Неудивительно, что он искал утешения в жирных гамбургерах и табаке.

‒ Но я был на работе, ‒ сказал Крайер. ‒ Тем вечером я пришёл домой. Тем вечером, когда… когда на меня и мою семью напали. Меня не было дома. Я думал, что я шёл с работы.

‒ Как я уже сказал, тебе не нужно было часто появляться здесь. Кроме меня ты ни с кем не встречался, и приходил ты обычно днём. Мы сидели в зале для совещаний, заказывали еду…

Соус-коктейль.

‒ Креветки. Королевские креветки.

‒ Да, чтобы перекусить, когда закончим разбираться с цифрами и продажами.

‒ И больше я ни с кем не пересекался?

‒ Пару раз с другими консультантами, но вы были едва знакомы и относились друг к другу дружелюбно.

‒ Соперники по бизнесу? Зависть?

‒ Точно не по отношению к тебе. Ты хорошо выполнял свою работу, но пока ты был консультантом, в здешней иерархии ты был на самом низком уровне. Целеустремлённый, но не конкурентоспособный.

Неудивительно, что Крайер так заплыл жиром. Целыми днями сидел дома перед компьютером, безо всяких физических упражнений. Безо всяких серьёзных амбиций. Энни сказала, что он посещал все школьные мероприятия своей дочери, отвозил её на тренировки, ходил на родительские собрания. Был как домохозяйка.

‒ Каким я был работником?

‒ Первоклассным, иначе мы не стали бы тебя здесь держать.

‒ И как долго я работал на «Интел»?

— Двенадцать лет.

С момента рождения дочери. Может быть, он специально выбрал такую работу, чтобы больше времени проводить дома, с ней?

‒ И как у вас теперь идут дела?

‒ Лучше не бывает. Но потерять тебя было для нас ударом. Ты готов вернуться к работе?

Крайер почти улыбнулся, представив, как он сидит за компьютером, смотрит в экран, а руки сами выполняют его работу; представив, как он занимается цифрами и не знает, в чём состоит его работа, что он продаёт, о чем консультирует, кто его партнёры, коллеги и покупатели.

‒ Нет, ‒ сказал Крайер. ‒ Думаю, мне нужно ещё время.

‒ Тебе всегда здесь рады. Ты один из членов нашей дружной семьи.

‒ Я это ценю.

‒ Дай мне знать, если понадобится моя помощь.

‒ Обязательно.

Дойль пожал Крайеру руку, проводил его до двери, похлопал по плечу и затем сжал пальцы и слегка погладил его по плечу ‒ таким жестом друг пытается выразить глубокие чувства, которые не может выразить словами.

Проходя мимо кабинок, Крайер посмотрел поверх невысоких перегородок и увидел десятки хорошо одетых мужчин и женщин, разговаривающих по телефону и работающих за компьютерами. Он попытался представить себе, что за работу он выполнял дома, и чем она отличалось от той работы, которой заняты все эти люди здесь, в офисе.

Выйдя на стоянку, он обернулся и снова посмотрел на стеклянный фасад здания, в каждом окне которого сверкало и отражалось солнце.

Но если он шёл не с работы, то откуда тогда?

Оттуда, куда ходил достаточно часто, чтобы это могли рассчитать. Чтобы этим мог воспользоваться убийца.

Крайер посмотрел на список Энни. Ему так хотелось поскорее начать выполнять свою миссию, что он даже не дочитал его до конца. Под адресом «Интел» был адрес цветочного магазина его жены, средней школы, в которой училась его дочь, а под ними — адрес церкви.

Церковь святого Игнатия

Ул. Джонса, 224, подвал

Ниже неровным почерком, будто бы Энни сомневалась, стоит ли раскрывать ему его же секрет, было написано:

А.А.

22

Общество анонимных алкоголиков. Он прятал сигареты. Уплетал фаст-фуд за обе щеки. Груз чувства вины и сожаления за одни пристрастия вылился в результате в другую зависимость.

И Энни об этом знала? Она предложила ему только кофе, а бутылку виски оставила при себе. Может быть, она одна из них? Она и сама сильно налегала на виски.

А может, ей рассказал сам Крайер или его жена? Такие вещи не могут долго оставаться анонимными.