Никуда не денешься (СИ)

Дальнейшие расспросы были бесполезными. И что совсем уж невероятно я начала с этим смиряться. Смирятся с тем, что всех подробностей мне знать не нужно.

Множество разнообразных запахов воспринимались пестрыми оттенками радуги. В мире, где повсюду стоят воздушные фильтры, этой разнообразной гаммы просто не может быть. Здесь, усиленное обоняние говорило о многих вещах, о которых знать как-то и не хотелось. Запах перегара мужчины идущего по другой стороне дороги, вонь канализации, с открытого люка на соседней улице - все это неприятно напоминало о вечных бытовых проблемах этого мира.

Проходя мимо любимой булочной, я была неприятно удивлена. Сколько себя помню, меня манил сногсшибательный аромат свежей выпечки, раздающийся здесь. Мы с родителями приходили сюда выпить чая с теплой булочкой в рождественские праздники по вечерам. После того как их не стало я так ни разу и не переступила порог этого заведения. Сразу обходила здание стороной, и даже свыкнувшись с ужасной мыслью, так и не смогла сюда зайти. Но спустя годы, проходя мимо, и вдыхая этот аромат, каждый раз тайком утирала слезы, выступающие на глазах.

А сейчас я была удивленна этим ароматом. За визуальной красочностью и привлекательностью чувствовался искусственный подтекст. Приторная сладость корицы, отдавала кислинкой на языке. Неприятно разочаровываться в своих идеалах.

- Фу!

Возглас вырвался сам собой. Сразу же прикрыла нос пушистым воротником теплого пальто и оглянулась по сторонам. Глеб улыбался. Он на меня вообще как-то странно смотрел все время после нашего перехода в этот мир. Боялся, чтобы не сбежала?

- Извини.

Опустила смущено глаза. Нет, не наигранно, действительно стало неловко. Моя невоспитанность в последнее время все больше и больше волновала. Правду говорят «с кем поведешься от того и наберешься». И я набиралась от него – сдержанности. Ее мне ой как не хватало. Все мы тянемся к прекрасному, а Глеб был моим «прекрасным».

- Почему ты на меня так смотришь?

Так, о сдержанности, кажется, кто-то временно забыл.

- Как «так»?

- Ну не знаю, как-то по-другому. Как на подопытного кролика.

Глеб улыбнулся шире, сверкая рядом белых зубов.

- Мне нравиться твоя реакция. Ты на все новое и необычное реагируешь достаточно ярко.

- Я же говорю «как на подопытного кролика».

Я эффектно надула губки и это как всегда не сработало. Он вообще не велся ни на какие женские уловки. И вот как таким мужчиной можно покрутить? Тетка мне когда-то говорила - «надутые губки и крокодильи слезы – главное женское оружие». И видя, как на это все в ее исполнении реагировал дядя, я верила в ее слова как в аксиому. Мой муж, как оказалось, был исключением из любых правил.

Глеб отпустил мою руку, до того держащую в своей ладони и обнял за талию. Другой рукой легонько щелкнул пальцами по носу, опустился на губы, слегка оттягивая нижнюю. Он не сводил с меня глаз.

- Ты, конечно, красиво дуешь эти милые губки, но зря ожидаешь от этого какого-то эффекта. Разве, что поцелуев. Я готов их целовать сутки напролет.

И он коснулся нежным поцелуем моих губ. Я, честно говоря, не этого ждала, но поцелуй меня вполне устроил.

С неба сыпал большими хлопьями белый снег, укрывая пушистым ковром все вокруг. Он ложился на наши плечи, волосы, касался холодными иголками лица, тут же тая и превращаясь в капельки воды, стекающие вниз. На фоне темного ночного неба белые снежинки казались призрачными бликами, появляющимися из неоткуда.

Не знаю, сколько мы бы так еще стояли, страстно целуясь на ночной улице под сыплющим снегом, если бы не проходящая рядом дородная дамочка:

- Нашли где лобызаться. Вам что дома времени не хватает?

Я в испуге дернулась, Глеб отстранился, с улыбкой глядя в мои глаза. Женщина пошла дальше, не удостоенная даже взглядом кого-то из нас. Она рассерженно что-то бормотала себе под нос, но мы не вслушивались, а просто улыбались и смотрели друг на друга.

- Пойдем, нам нужно поторопиться.

Проход открывался в темных сумерках, а закрывался глубокой ночью, и нам действительно нужно было поторопиться, если мы не планировали остаться здесь на целый год по меркам нашего мира. Весной здесь будет какой-то праздник, и переход снова откроется на одну ночь. Здесь пройдет всего лишь несколько месяцев – в мире Глеба целый год. Я бы, честно говоря, не отказалась остаться, но у Глеба были определенные обязанности, которые он не мог просто так бросить.

Когда я стала его мир называть «нашим»?