Никуда не уйти от любви

Смешно сказать — повела в гардероб, но это было именно так. На полу высилась гора летней одежды — футболки, костюмчики с юбочками, костюмчики с шортиками, блузки, шорты, белые брюки, цветастые брюки. Таня уже решила, что все для недельной поездки у нее есть, но Оксана настояла, чтобы она взяла два костюмчика и еще кое-что.

— Не обижайся, если я скажу Бахову, что все это — старье, которое давно вышло из моды. Не вышло, но так надо сказать, поняла? — инструктировала подругу Оксана, запихивая вещи в полиэтиленовый пакет.

В гостиной Бахов смотрел по телевизору новости. На журнальном столике стояли три хрустальных бокала — один с виски и два с ликером «Бейлиз».

— Кеша, я тут порылась в своих шмотках, кое-что отдала Тане, старье, мне уже надоело.

— Дорогая, не стоит так говорить в присутствии другой прекрасной дамы. Что значит — старье? Зачем старье Тане? Я ведь дал тебе деньги, чтобы купила и себе, и…

— Купишь ей, как же! Она жутко принципиальная, наотрез отказалась. Хорошо хоть взяла мои старые шмотки.

— Извините, — сказала Таня.

Бахов только руками развел, показывая, что тут он ничего поделать не может. Женщины сами договорятся между собой. Но в глубине души он был рад, что судьба послала Оксане такую подругу. Мало того, что честная и принципиальная девушка с хорошим вкусом, так еще и отвлекала на себя всю негативную энергию жены. С ней обсуждались дурацкие новости из жизни каких-то там звезд, с ней делались покупки и решались еще более идиотские вопросы, кто из модельеров имеет самый высокий рейтинг, чьи шмотки следует покупать, а чьи нет. Прежде все эти проблемы адресовались ему, часто — в постели. И постель превращалась в холодное поле обид и разочарований, ибо ну какое ему, на хрен, дело, что там придумал Армани, а что упустил Кроликов? Сколько пуговиц будет в этом сезоне на жакете и какой ширины брюки нужно носить? У него сверхприбыльную Верхнезеленку хотят отнять, но он же не нагружает этим жену? И вдруг все изменилось. Армани — где-то там, с Таней обсуждался, а ему доставалась энергия совсем другого плана, очень даже нужная. Ну не подарок ли судьбы эта Таня? Да пусть берет старые шмотки, пусть и новые себе покупает, он готов субсидировать — не подругу, а свою вполне счастливую супружескую жизнь.

— Все, ни слова больше о шмотках, как изволит выражаться моя любимая супруга. Выпьем, дорогие дамы.

Таня хотела отказаться, но не решилась. Стать женой такого человека, как Бахов, она вряд ли смогла бы, но уважать его можно было. Он ведь любит Ксанку, балует ее, и если б не чрезмерный аппетит на шмотки, могли бы жить счастливо. Не жмот он, это она транжира невероятная.

— За тебя, Кеша! — провозгласила Оксана, поднимая бокал. — Ты самый замечательный муж на свете!

— И просто хороший человек, — тихо сказала Таня. — За вас, Иннокентий Петрович.

Чего-то похожего Бахов и ждал, но все равно остался чрезвычайно доволен и в который уж раз мысленно похвалил себя за то, что нашел сталь мудрое и неординарное решение. Затраты окупались уже сейчас.

— Кстати, я ведь должен тебе сто долларов, Танюша, — сказал Бахов. — Как и обещал — на расходы.

— Спасибо, Иннокентий Петрович, не надо, — сказала Таня. — Тетя дала взаймы двести долларов, я думаю, этого хватит. Спасибо вам за возможность увидеть другую страну.

Ну какая подруга, а? Бахов был просто счастлив.

Они выпили, Таня попрощалась и ушла, сославшись на занятость — надо готовиться к отъезду. Ее особо не удерживали, Бахову тоже нужно было готовиться к отъезду жены. А именно — получить благодарность за свою щедрость.

— Кеша, пойдем в гардеробную, я купила новый купальник и прямо-таки обалденный костюмчик от Армани, — сказала Оксана.

Он обнял ее, страстно поцеловал пухлые и чертовски сладкие губы, и в обнимку двинулись они в гардеробную. Там Оксана быстро сбросила джинсы осталась только в прозрачных трусиках. Посмотрела на мужа.

— Показать тебе купальник или костюмчик?

— Купальник, — облизнув пересохшие губы, сказал Бахов.

— Хорошо, — сказала Оксана и приспустила трусики.

— Стой, — хриплым голосом сказал Бахов.

Эти пустые пространства между внутренними поверхностями бедер и краями трусиков сводили его с ума. Он не раз видел утром, как она одевалась, и приспущенные трусики вызывали в нем неистовое желание. Что-то развратное, манящее, дразнящее было в этом черном пространстве. Не очень красивое, обыденное (женщина надевает трусы), но это и сводило его с ума.

— Так тебе нравится? — игриво спросила Оксана.

— Да, — выдохнул Бахов.

Он подошел к ней, встал на колени, потом опустил голову, принялся целовать смуглую кожу ног, проникая языком все дальше и дальше в притягательное пространство между нижними краями трусиков. Оксана запрокинула голову и тихонько застонала. Ей это действительно нравилось.

— А Армани?… — пропела она. — Такой обалденный костюмчик я купила, Кеша.

— Пошел он к черту! — сказал Бахов, яростно целуя ее бедра.