Никудышный

Коротая время, Константин Сергеевич достал из вороха бумаг потрепанную записную книжку. Открыл, почитал и откинулся на спинку скамейки.

— Помнишь, друг, ты надо мной посмеивался, что я веду учет, ты его называл — кобелиный?

— Помню. А что?

— Тут у меня записи, когда, где и насколько мы с тобой останавливались в рейсах. А где ночки проводили, там и имена имеются. А кое-где и фамилии. Рядом — адресочек.

— Ну-ка дай глянуть.

Григорий подал ему книжку. Костя углубился в ее содержание. Смотрел и вспоминал события с шестидесятых-восьмидесятых годов, когда они колесили с грузами по огромной стране, тогда еще именуемой СССР.

— Да, — проговорил он. — Если посчитать всех, с которыми ты кувыркался в тот период, можно насчитать сотню, не менее твоих временных «жен».

— Но тут у тебя много пробелов. То фамилии нет, то адреса нет. Посчитаем, сколько точных мест у нас имеется.

После нескольких трудовых усилий по предполагаемому молодому поголовью в условных единицах, точные данные были на 13 человек, и все они находились в разных концах географического пространства. Это с учетом того, что 26 уточненных голов могущих родиться детей, остались в странах СНГ, а туда не так-то просто можно было попасть.

— Начнем штурмовать Россию.

— Представляешь, как обрадуются матери, что нашелся богатый отец у их дитяти.

— Надо будет конфетами запастись — выдал Костя.

— Чего?! Очумел? Да твоему самому младшему может быть не менее 20 лет. Так что эти годы можно отбросить, не считая.

— А жаль.

— Меньше нужно было силенки растрачивать.

— Ну чего ты скулишь? Нам с тобой больше наследства останется.

— Да его на всех хватит.

Было жарко. Хотелось есть и пить. Миши все не было. Роптать было бесполезно. Вылазки совершать без приказа телохранителя — тоже. Подремали, прикрыв головы от солнца, посетившего их скамейку, наблюдавшуюся в этих просторах в единственном числе.

Наконец еще через два часа показался Миша. Еще издали по его улыбающемуся лицу стало ясно, что вылазка по денежному вопросу закончилась успешно. Он подошел к ним, вытер лицо, присел на неудобную скамейку и вытащил две большие пачки денег, рублей и евро.

— Здесь целых пять банкоматов. Я снял пять штук евро и сто пятьдесят тысяч рублей. Поживем недельку в гостинице.

— Желательно удовлетворить просьбу желудка, — сказал Костя, поглаживая тощий урчащий живот.

— Я купил мобильники, так что мы с вами можем вызвать такси.

— А дорого возьмут? — испугался Григорий.

— Шутишь? — рассмеялся Миша, — Тебе можно закупить все городские такси в собственность только на часть бабок, имеющихся на карточках в твоей затрапезной сумке.

— И правда, — протянул Григорий, — Все никак не привыкну.

Вскоре машина с шашечками стояла перед господами — путешественниками и они степенно садились в нее. Таксист с удивлением пялился на явного мужика, почему-то одетого в женскую одежду.

— В ресторан, — приказал Миша.

Шофер с сомнением оглядел его спутников и спросил:

— А что теперь милиция своих задержанных кормит в ресторанах?

— Почему задержанных? — обиделся Григорий.

— Да потому, бабуля, что видок у вас такой, как будто вы после преступления сбежали, а вас поймали и везут куда следует. Только вот непонятно, почему через ресторан.

— «Любопытной Варваре — нос оторвали», — процитировал Петрович, прикрывая коленочки с пузырями.

— Вас не пустят в ресторан в таком виде.

— Не пустят? — самолюбие Григория, новоиспеченного миллионера, подпрыгнуло до температуры раскаленного чугуна.

Он покраснел, сердито посмотрел на насмешника и приказал:

— Рассчитайся с ним, Михаил. И вызови другое такси.

— Да ладно вам, я то довезу куда надо, а вы сами там увидите обстановочку: — Поцелуй пробой и айда домой, — угрюмо добавил водила.

Машина остановилась у ресторана с громким названием «Французская кухня». Пассажиры вышли, шофер еще раз сомнительно глянул на них, но в это время Миша протянул ему сто долларов, от чего тот сначала побледнел, затем схватил их, понюхал, помял и выдал: — Сдачи нет!

Согласно счетчика они были должны семьдесят целковых.

Миша, не ответив, захлопнул дверцу. Путешественники пошли по направлению ресторана. Любопытный водитель глядел на них из окна машины.

В вестибюле их встретил «позолоченный» швейцар с усами в виде изваяния, изображающего «Родину-мать» на Мамаевом кургане. Его габариты едва умещались под сводами «Французской кухни».

Изваяние осмотрело их с ног до головы и промолвило, не поворачивая головы, видимо в связи с отсутствием шеи.

— Куда прете?! Идите в столовую.

Миша развернул удостоверение.

— Вы проходите, товарищ лейтенант, а бабка и алкаш пусть уходят.

Миша достал еще одну сотенную бумажку. Швейцар на мгновение замер, после чего расплылся в улыбке, и, поклонившись, гостеприимно распахнул дверь перед господами эксцентричными посетителями:

— Проходите, уважаемые, вон столик в углу, очень рекомендую.