Нил Сорский и традиции русского монашества

Около 1485 г., возвратившись из паломничества на Святую Гору Афон, старец Нил вместе со своим учеником Иннокентием поселился в лесу на реке Соре, за «пятнадесят поприщ» от Кирилло–Белозерского монастыря. На Соре он бывал и раньше, когда еще, будучи монахом Кириллова монастыря, разбирал межевые дела с соседним Ферапонтовым монастырем[406]. Очевидно, место тогда понравилось старцу Нилу своей уединенностью и пустынностью. Болота, «мхи великие и непроходимые» делали его труднодоступным для мирских людей. Преподобный Нил выбрал Сору как место, удобное для жизни по скитскому обычаю, общий принцип которого он так сформулировал в своих главах «О мысленном делании»: «еже с единем или множае с двема братома житие»[407]

.

Традиция скитского жительства восходит к первым векам монашества. Основатель египетского монашества Антоний Великий (356) после 20 лет затвора, как сообщает его житие, жил в окружении своих учеников (РГБ. Вол. № 630. Л. 100). Хотя это не был скит со своим определенным уставом и правилами жизни, но соблюдался основной принцип скитского жития: иноки всегда могли пользоваться наставлениями своего старца и спасались рядом с ним.

Именно о таком устройстве монастыря Антония Великого сообщает и «Скитский патерик» (в тексте все цитаты из «Скитского патерика» приводятся по списку рукописи XVI в. из библиотеки Нило–Сорского скита): «Повода ми Кроние, презвитеръ Нитрийскыя, яко и некогда унынию нападшу ми. Ползы ради приидохъ къ авв Антонию, и дошедшу ми въ монастирь долний, идеже ученици его сдяху, и ждах его видти. Когда убо десятый день схождааше, когда же пятый, яко же хотяше ему Богъ открыта по потреби съшедшихся» (РНБ. Кир. — Бел. № 20/1259. Л. 2 — 2 об.).

Первые египетские монастыри скитского типа основали ученики Антония Великого: святой Аммон и Макарий Великий.

Святой Аммон (между 345 и 350) положил начало подвижнической жизни в Нитрийской пустыни (сорок миль от Александрии), о чем сообщает в своей «Истории монахов» пресвитер Руфин, живший в Египте в 70–х годах IV в. Пятьдесят монастырей, находившихся на Нитрийской горе, подчинялись одинаковым правилам и одному игумену. За Нитрийской горой находилась местность, которую называли «Келлиями» из–за множества рассеянных по пустыне келий. Согласно описанию пресвитера Руфина монашеская жизнь в пустыне «Келлий» была организована как в монастыре скитского типа. «Сюда удаляются только те, кто достаточно приготовился к более уединенной жизни в Нитрии. Пустыня весьма обширна, и келлии находятся одна от другой на столь большом расстоянии, что обитатели их не могут ни видеть, ни слышать друг друга. Отшельники живут по одному в келлии и в глубоком безмолвии, в ненарушаемой тишине. Только по субботам и дням Воскресным они сходятся все вместе во храм и только тогда видят друг друга»[408]

.

В описании Руфина названы основные принципы организации жизни монастыря скитского типа: уединение каждого инока (монашеские кельи находятся на достаточном расстоянии друг от друга), общее богослужение раз в неделю, малая соборность (в скиту живут несколько иноков), возможность получить духовное наставление: «тот, кто одарен особым даром назидания» может зайти «к кому–либо со сладостным словом утешения»[409].

На расстоянии суточного пути от «пустыни Келлий», по описанию Руфина, находилась «местность, называемая Скит» (М. И. Хитров, вслед за П. С. Казанским предполагал, что название «скит» происходит от коптского Schiet, что значит «пространная равнина»)[410]

. Монастырь, основанный здесь в IV в. святым Макарием Великим (390–391), получил такое же название. Впоследствии подобные ему по укладу жизни и духовному строю монастыри стали называться скитами. Принципы жизни скита и монахов «Пустыни Келлий» были похожи, но сами условия жизни в скиту отличались еще большей суровостью. В описании Руфина скит Макария Великого выделен как наиболее высокий уровень монашеского жития: «Там живут только мужи, уже усовершенствовавшиеся в духовной жизни. Кто ж иначе может жить в таком страшном месте, кроме людей, обладающих безповоротной решимостью и Совершенным воздержанием?»[411]

Скитский патерик говорит, что не стоит даже («лихо есть и глаголати») рассказывать об аскетических подвигах и постах подвижников скита, т. к. там «и в ленивых несть обрасти обьядение или бесчиние.., скудости ради потрбъ, и ревности подвига сущих и тамо» (РНБ. Кир. — Бел. № 20/1259. Л. 77).

Одновременно с Египтом скитская форма монашеской жизни распространилась и в Палестине. Первые палестинские лавры (первоначальное палестинское название монастырей скитского типа) со строгой уставной жизнью основал преподобный Харитон (ок. 350): Фаран, лавру Сука и Иерихонскую лавру[412].