Нил Сорский и традиции русского монашества

Но более всего Нил Сорский уделяет внимания скитскому нестяжанию, чему и посвящено фактически все его «Предание». «Труды» скитских монахов не должны быть связаны с длительным пребыванием вне кельи, требовать больших телесных затрат и отвлекать от молитвы. Поэтому скиту не нужна пахотная ' земля.

Как и Савва Освященный, Нил Сорский разрешал принимать в скит наемных мирских людей для различных работ, чтобы иноки меньше попечений имели о житейских нуждах. Труд наемных рабочих в монастыре всегда должен по достоинству оплачиваться и даже более, чем полагается. «Такоже длающихъ у насъ, аще лучится от мирскихъ, не подобаетъ должнаго урока отщетевати, наипаче подати съ благословениемъ и отпущати съ миромъ». Лучше самим «тщету принимати», — учил преподобный братию[390]

. Милостыню от мирян Нил Сорский разрешал брать своим монахам, но только если она действительно нужная, если монах из–за немощи не может прокормить себя только трудом рук своих. «Аще ли не удовлимся въ потребахъ нашихъ от деланна своего за немощь нашу, или за иную нкую вину благословну, то взимати мало милостыня от христолюбцевъ нужная, а не излишняа»[391].

Нил Сорский не разрешал братии иметь и принимать излишнего, т. е. кроме «своей потребы», даже ради страннолюбия. Он повторяет в своем «Предании» слова святого Исаака Сирина, что «нестяжание выше есть таковых подаяний». Монаху не стыдно ответить, что у него ничего нет. Слово духовное — монашеская милостыня нуждающимся. «Аще ли же страненъ кто придетъ, упокоити его елика по силе нашей, и по сихъ, аще требуетъ, даяти ему благословения хлеба и отпущати его» — таков завет странноприимства преподобного Нила Сорского[392]

.

Скитское хозяйство позволяло обойтись без больших пожертвований на монастырские нужды. Фактически, скит состоял из отдельных монашеских келий и храма. В скиту не было общей трапезы, следовательно, требовался только минимум хозяйственных помещений.

Скитский храм мог быть только самым простым и неукрашенным. Нил Сорский в своем «Предании» несколько раз обращает внимание братии на слова святых отцов о том, что еще никто не был осужден за неукрашение церкви. В пример преподобный приводит уже упоминавшийся эпизод из «Жития Пахомия Великого». Надо заметить, что это «неукрашение церкви» ничего общего не имело с еретическим отрицанием икон и крестов (А. С. Архангельский, из современных исследователей — Д. Феннел и Ф. фон Лилиенфельд высказывали мнение, что это убеждение Нила Сорского близко к еретическому)[393]

. Защите иконопочитания посвящено пять житий из сборников Нила Сорского. Он был против излишней украшенности скитского храма (при этом икона в понятие «украшение» никогда не входила), т. к. главным деланием монаха, живущего в скиту, было внутреннее созерцание Божественной красоты.

Самое необходимое и немногоценное — то, что везде можно было купить, полагалось иметь и в монашеских кельях. «Не токмо же злата и сребра, имении подобаетъ ошаятися намъ, но и всякыхъ вещей, разве нуждныа потребы, и въ одежахъ, и въ обущахъ, и в созиданиихъ келиа, и в сосудхъ, и въ всякыхъ орудияхъ. И вся сиа немногоцнна и неукрашенна и удобь обртна и к молвамъ неподвижуща»[394]. Не иметь излишнего — главный принцип монашеского нестяжания по определению древних житий. Он же находится в основе всей системы нестяжательных правил Нила Сорского. Что является излишним — следует из текста «Предания» Нила Сорского: то, что сверх нужного для пропитания и для других «благословенных» причин. Излишними для скита являются большой украшенный храм, больницы, странноприимные дома, что свойственно по традиции иметь общим житиям.

Правило не иметь излишнего дополняется правилом не принимать излишнего от жертвователей, при этом Нил Сорский оговаривает, что вклады, приносимые в монастырь, не должны быть «стяжаниями, иже по насилию от чюжих трудов».

Как справедливо заметила Н. В. Синицына, вопрос о нестяжании у Нила Сорского «глубоко продуман, система логически завершена»[395]. По мнению большинства исследователей, главным замковым камнем этой системы является запрет Нила Сорского принимать в скит «стяжания, иже по насилию от чюжих трудов», чем могли быть земельные вклады и различные «имения» — недвижимая собственность. Данным запретом обеспечивались гарантии невозможности для монастыря превратиться в феодала–вотчинника[396].