Нильские тени

Джо прочистил кашлем свои липкие лёгкие, разум его всё ещё плавал в тумане.

— Меня укачивает.

Лиффи фыркнул.

— Надо идти, Джо, соберитесь. Приключения — это всё для таких как мы. Приключения в нашей крови. Просто вспомните о тайных шпионских приказах, которые мне дал в Лондоне Главный Шпион, когда отправил сюда. Разве я не говорил вам, что он мне сказал?

— Нет. Что?

— «Иди на восток, дитя моё, всегда на восток».

— Он так сказал?

— Точно. И после этого общего введения приступил к конкретике:

«А) дитя моё, неторопливое туристическое путешествие — вот чем вы займётесь; смотрите и слушайте.

Б) гуляйте, ешьте местные блюда.

В) исследуйте пещеры и пустыни, и запоминайте поговорки-пословицы аборигенов.

Г) можете попробовать пасти коз, если время позволит.

Но сохраняйте направление на восток, это ваша основная цель, дитя моё.

Д) удачи.

Е) приятной поездки».

Лиффи рассмеялся.

— Возможно, немного расплывчато. Но меня бы не удивило, узнай я что вы, Джо, получили такие же указания. Пойдёмте. — Лиффи помог Джо подняться на ноги и надеть шляпу. Он мягко подтолкнул Джо к двери, всё время успокаивающе бормоча. — Свежий воздух… да, я знаю, что вы чувствуюте, но вам нужно сбежать из этой комнаты, да и вообще из «отеля Вавилон»; он к сожалению очень мало изменился с тех пор, как здесь был расквартирован отряд Наполеоновского верблюжьего корпуса…

— Ахмад рассказывал. В вестибюле есть мемориальная доска, посвящённая этому событию… Здесь спали верблюды Наполеона. С открытыми глазами…

— Конечно, Джо, именно так и было. А теперь идёмте… — Они выбрались в коридор и Лиффи запер дверь. — Тссс, — прошептал он. — У тьмы есть уши, и, как путние шпионы, мы сейчас станем ниндзя.

Они спустились по лестнице на цыпочках. Ахмад спал прямо у стойки, сидя на высоком табурете и положив голову на газету. Рядом с его локтем лежало несколько больших круглых кунжутных вафель, видимо оставшихся после полуночного перекуса. Лиффи сгрёб их.

— Идущие в разведку берут свой паёк, а остающиеся в тылу желают им удачи. — прошептал он. — Вы замечали, что все Каирские шпионы в антрактах между шпионствами читают газеты?

Лиффи сделал вид, что перегибается через стойку администратора повесить ключ Джо. Но в какой-то момент он вдруг нырнул под неё, уцепил что-то громоздкое и спрятал за-спину.

«Не слишком-то искусный маневр», — подумал Джо.

Они направились к выходу.

— Мне кажется, все в Каире только и делают, что читают газеты, — прошептал Джо.

— Это правда, но только потому, что все в Каире — шпионы. Здесь у человека нет выбора. Быть шпионом или не быть шпионом — вот настоящая тайна пирамид.

Они вышли в темноту и поднялись по улице Клапсиус.

— Я отправляюсь за фургоном, — прошептал Лиффи, — а вы на следующем углу поверните налево и идите на шум воды к маленькой площади, где страдальческое, покинутое Римом мраморное лицо извергает поток из распахнутого рта. Вы не сможете пройти мимо, а я уже буду там, в ожидании. Заодно и умоемся.

Лиффи убежал трусцой. С тубусом за спиной и бумажным пакетом в руках.

«Должно быть, он оставлял эти вещи у Ахмада за стойкой, — подумал Джо, — Секретничает чего-то».

* * *

Молодой человек отошёл от окна комнаты на верхнем этаже здания в конце переулка, поднял чёрную трубку телефонного аппарата и накрутил номер.

— Они покинули отель, — прошептал он, когда на проводе взяли трубку. — Вдвоём.

И внимательно выслушал собеседника, перебирая провод немногими оставшимися на руке пальцами.

— Хорошо, — прошептал он. — Да. …Я буду здесь.

Он повесил трубку и улыбнулся.

«А теперь настоящий старомодный английский завтрак», — решил он, взял трость и дважды постучал ею в половицы, чтобы хозяйка, бывшая исполнительница «танца живота», услышала и приняла от постояльца заказ.

* * *

Джо находит маленькую площадь и ополаскивает лицо и руки. Всё ещё в состоянии затуманенности он стоит перед небольшим римским фонтаном, тупо глядя на изношенное мраморное лицо и размышляя, что могло задержать Лиффи, как вдруг позади раздаётся леденящий душу крик.

Джо поворачивается.

Из тьмы на маленькую площадь прямиком из бесконечных глубин пустыни несётся бледный конь. Всадник в плаще с капюшоном — свирепый бедуин — высоко поднимает меч и сломя голову бросается на Джо.

«Да поможет мне Бог», — думает Джо, отпрыгивая к стене дома у фонтана и не смея оторвать глаз от чудовищного видения, чтобы не быть растоптанным или разрезанным пополам мечом демона.

Всадник подымает коня на дыбы, зверь встаёт, а затем снова рвётся вперёд. Бедуин хлещет своего скакуна всё сильней и сильней, струится грива и летят из под копыт искры, лошадь и всадник несутся над землёй, наполняя воздух зловонием хладного пота.

Джо чувствует на своей шее влажное дыхание коня и бросается в сторону, оскальзывается и падает на одно колено, заваливается… но в последний момент удерживается на ногах и, прижимаясь к стене, хромая и спотыкаясь, бежит.

Над ним нависает лицо бедуина: ястребиный нос, впалые сверкающие глаза и искривленные жестокостью губы, а глубокие морщины — будто борозды в бледном камне. Это лицо безумного варвара из страшных снов.