НИНА БРОДСКАЯ. ПЕСНЯ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ

–Когда к нам в гости приходили папины друзья и коллеги, я исполняла номер, пользовавшийся неизменным успехом. Сидя на горшке, мурлыкала гимн Советского Союза, причем очень чисто – от первой ноты до последней. Слов, конечно же, не знала, но мотив выпевала точно. Гости  чуть в обморок не падали, поскольку было мне тогда года три, а может и меньше. Жили мы в Марьиной Роще, жили бедно. Мама родилась в семье слепых родителей. Мой дедушка самостоятельно выучился играть на скрипке, ходил по дворам, играл и пел. Пенсия по инвалидности появилась позже и была крошечной, а в семье росло трое детей. Дедушка по папиной линии не вернулся с фронта – пропал без вести, бабушка осталась с четырьмя сыновьями на руках. Как их вырастила, лучше не спрашивать. Но тогда почти все жили небогато. В тринадцать лет, видя тяжелую обстановку в семье, папа не выдержал и пришел в воинскую часть МВД, где пробился к начальнику и попросил, чтобы его взяли на службу. Начальник усадил его в машину, отвез домой, а когда увидел, что семья буквально нищенствует, отдал распоряжение сшить для папы обмундирование по размеру. Еще помог устроить его в Мерзляковское музыкальное училище по классу барабанов. Повзрослев и став прекрасным музыкантом, папа нередко получал приглашения играть в известных коллективах страны. Он трудился в  МОМА – Московском объединении музыкальных ансамблей. Коллектив под его руководством играл на танцверандах в Измайловском парке, в фойе кинотеатров и концертных залов, в ресторанах. Папа был незаурядной личностью, невероятно музыкальным человеком, обладал хорошим чувством юмора и был прекрасным другом для многих, с кем общался. В 1957 году его пригласили играть в известный в ту пору коллектив популярных эстрадных артистов-куплетистов Шурова и Рыкунина. А еще в оркестр Эдди Рознера.  Мои родители поженились в раннем возрасте и прожили вместе до глубокой старости. Мама влюбилась в отца в тринадцать лет. Позже они сыграли свадьбу, родился мой брат Леонид, а через четыре года на свет появилась я. В нашей комнате стояло старенькое пианино «Красный Октябрь», и первые уроки музыки преподнес мне папа. Еще научил подбирать ноты и петь вторым голосом любую песню. Когда мне исполнилось семь, родители отвели меня в музыкальную школу. Прослушивание вела комиссия. Педагог брала аккорды, а я, девчушка в коротеньком платьице с огромным белым бантом на голове, с точностью повторяла их голосом, причем выпевая каждую ноту. Потом спросили: «Можешь что-нибудь сыграть?» Я подошла к роялю и гордо заиграла «Чижика-пыжика». Педагоги были сражены и попросили позвать кого-нибудь из родителей. – Вашей дочери здесь не место, – сказали им. – Она – одаренный ребенок, вы должны отвести ее в ЦМШ. – Понимаете, я работаю с Шуровым и Рыкуниным, постоянно в разъездах, жена заботится о двоих детях – дочь просто некому будет возить на занятия. Так я оказалась в районной музыкальной школе. За семь лет обучения сменилось шесть педагогов. В первом классе начинала учиться у потрясающей женщины, которая нашла путь к моему сердцу. Если хорошо играла, давала конфетку, поощряла. Я окончила первый класс с пятеркой по фортепиано. Но моя наставница ушла на пенсию, вместо нее появилась фурия – рыжая, конопатая, злющая. Если неправильно играла, новая учительница била по рукам так, что пальцы распухали и казались красными вареными сосисками. Я постоянно плакала, жаловалась папе. При нем меня, конечно, не били, но голос повышали. Отцу надо было пойти к директору и определить меня к другому педагогу, но он этого не сделал. Сказал: «Нинуля, ты должна слушаться и делать все, что от тебя требуют». В итоге я промучилась несколько лет и возненавидела музыку. Но другого выхода не было – родители не позволяли бросить школу. Все там не заладилось. Когда захотела петь в школьном хоре, мне отказали: «У тебя нет голоса!» В седьмом классе в очередной раз сменился педагог. Однажды открылась дверь и в класс вошла маленькая невзрачная женщина: «Здравствуйте, Нина! Я ваш новый  педагог!» «Ну вот, еще одного изверга прислали!» – с грустью подумала я, но Лидия Анатольевна Давыдова оказалась моей доброй феей. Разговорились, выяснилось, что она – камерная певица. Я попросила что-нибудь спеть, и вдруг аудиторию наполнил льющийся, как у соловья, голос с красивым тембром. Я ахнула и призналась, что тоже мечтаю петь. До этого дома не подходила к пианино, являлась на уроки неподготовленной, а тут заела совесть. Стыдно было разочаровывать эту добрую женщину, прекрасную певицу. Я начала наверстывать упущенное. Мы го товились к выпускным экзам енам, Лидия Анатольевна решила, что должны сыграть концерт Моцарта на двух роялях. Ездили в Союз композиторов, находили комнату с двумя инструментами и репетировали по пять-шесть часов в день. Конечно же небыстро, но я все нагнала. На экзаменах поразили всех! Во время паузы я подняла глаза и бросила взгляд в зал. Педагоги без преувеличения сидели раскрыв рты. По специальности выставили мне твердую пятерку, и я поступила в Музыкальное училище имени Октябрьской революции на дирижерско-хоровое отделение. – Как же все-таки началась ваша профессиональная певческ ая карьера? – Она началась у меня еще в юном возрасте. Музыкантов, с которыми работал мой папа, часто приглашали играть на еврейских свадьбах, где я пела песни. Вспоминаю, как однажды с подружкой отправились в марьинорощинский клуб, по субботам там собиралась молодежь. Концерт самодеятельности, танцы… Когда все уже начали расходиться, мы поднялись на сцену, я заиграла на рояле и запела модную песню из репертуара популярного югославского певца Джордже Марьяновича: