Нина и загадка Восьмой Ноты

Девочка почувствовала, как неведомая сила тащит ее куда-то, в какое-то жуткое место. Она очутилась в просторной комнате, с большим количеством окон: из тех, что располагались по левую сторону, лился солнечный свет, тогда как в тех, что были на правой стороне, виднелось звездное небо. Посреди комнаты стояли два пустых кресла, а на возвышении — глобус. Осматриваясь по сторонам, Нина вдруг ощутила знакомый отвратительный запах: гнилостное дыхание Каркона, такое противное, что ее чуть не вырвало. В памяти всплыло слово, которое Маг произнес в Зеркальной Комнате: УБЕЖДЕНИЕ.

По спине Нины пробежала ледяная дрожь. «Дыхание… вонь… магическое слово… вот как проникает в меня Голос», — догадалась Нина во сне. Так вот оно какое — колдовство Каркона!

В глубине комнаты показался странный монах, капюшон полностью скрывал его лицо, но были хорошо видны руки и босые ноги.

— Ты вернулась, чтобы найти меня, — раздался его голос, обращенный к ней.

— Это ты вторгся в мои сны! — возразила Нина, трясясь как осиновый лист.

— Нет, ты ошибаешься, я есть то, что тебе необходимо. — Голос монаха был кроток, почти ласков: — Сядь рядом со мной, ты устала.

Монах опустился в одно из кресел, Нина — в другое, рассматривая вблизи непривычные одежды человека без лица и без тени.

— Где мы? — спросила маленькая алхимичка.

— Там, где тебе хочется быть. Все, что ты видишь, — плод твоего воображения. Это комната твоих снов, — был ответ монаха.

— Неправда, никакой ты не плод. Я знаю, кто ты. Ты Голос Убеждения, — решительно возразила Нина и собралась подняться, но в это время глобус на возвышении начал вращаться, хотя никто до него не дотрагивался.

— Ты можешь называть меня как угодно, но я есть то, что тебе нужно, — повторил Голос. — Видишь, ты захотела, чтобы глобус пришел в движение, и он вращается.

Нине нечего было возразить. Она действительно этого хотела!

Девочка положила ладонь со звездой на вращающийся шар, а монах сказал:

— Весь мир принадлежит тебе. Я хорошо знаю, что ты хочешь. И могу тебе помочь.

— Весь мир мой? — Девочка перевела взгляд на собеседника, но там было лишь пустое кресло.

Испуганная, она встала и увидела его у одного из окон, из которого лился солнечный свет.

— Ты хочешь, чтобы был день? Вот он, вовсю сияет солнце, — произнес Голос, распахивая створки окна навстречу золотым лучам.

Монах исчез, но на этот раз он снова возник на другой стороне комнаты, у окна, из которого было видно звездное небо.

— Хочешь, чтобы наступила ночь? Пожалуйста, вот и луна. — Голос звучал доброжелательно и убаюкивающе.

Нина не знала, как реагировать: ее привлекало все, что она видела и слышала, и в то же время она ясно сознавала, что не должна слушать этого проклятого монаха.

— Нет, нет, я хочу проснуться! Дай мне уйти! — Маленькая алхимичка ринулась на поиск двери, но двери нигде не было.

Девочка выглянула в оба окна поочередно, но в них было видно только небо: дневное и ночное…

— Успокойся, ты слишком взволнованна. Повторяю, я здесь, чтобы помочь тебе. Я дам тебе все, что пожелаешь. Подойди ко мне. — Монах снова сидел в кресле, на этот раз вращая глобус руками.

— Ты никто! Тебя не существует! — закричала Нина.

— Я существую, потому что существуешь ты. Я тот, в ком ты нуждаешься, — в который раз проговорил Голос.

— Хватит! Прекрати! Ты сводишь меня с ума! — Нину трясло, ноги отказывались держать ее, страшно хотелось пить.

— Держи. Это свежайшая вода. — В руке монаха появился хрустальный стакан, наполненный до краев.

Желание девочки исполнилось, хотя она о нем и не упоминала.

Она взяла стакан и залпом осушила его. Вода была очень вкусная, слегка газированная и походила на воду из горного источника. Только сейчас до нее дошло, что она выпила воду, взятую из рук Голоса, чего ни в коем случае не должна была делать.

— Ты дал мне какое-то зелье? Что было в стакане? — спросила она с беспокойством.

— Только вода. Я никогда бы не смог причинить тебе зла. Я просто выполняю твои желания, разве ты этого еще не поняла? — Монах протянул к ней руки, взмахнул широкими рукавами, и в комнате появились десятки белых голубей. Они пролетели над головой Нины и вылетели в окна.

— Искренность, мир и покой, разве не такой жизни ты хочешь? — спросил Голос.

— Да… но ты сам — иллюзия… Ты — Зло! — Слова, которые Нина произносила, стоили ей больших усилий. Сознание ее все больше оказывалось во власти Голоса Убеждения.

— Ты опять ошибаешься. Это ты живешь в мире иллюзий. Ты думаешь, что сражаешься со Злом, но это не так. — Монах подошел к ней очень близко и теперь шептал почти в самое ухо: — Те, кого ты считаешь хорошими людьми, на самом деле плохие. Разве ты не чувствуешь, как они используют тебя?

— Используют меня? Кто? — спросила девочка, пытаясь с близкого расстояния рассмотреть лицо монаха под капюшоном.

— Тот, кто утверждает, что любит тебя, — отвечал монах, отворачиваясь от нее. — Не пытайся разглядеть мое лицо. Все равно тебе не удастся увидеть то, чего тебе видеть не надо. Я — Добро. Я — то, что тебе необходимо.