Ниндзя в тени креста

Гоэмон был обучен кожей ощущать опасность. Конечно, не в такой мере, как взрослые синоби[4], но вполне достаточно для того, чтобы понять, что неподалеку от него находится чужак. День выдался практически безветренный, и воздушные потоки равномерно обволакивали обнаженный торс мальчика, словно одежда из тончайшего шелка. Но с левой стороны воздух вдруг уплотнился, что могло обозначать только одно: кто-то подкрадывается к Гоэмону. А вскоре он услышал и осторожные шаги. Кто-то шел по тропе, которая вела вдоль обрыва к деревне мальчика.

Для нетренированного уха походка чужака была бесшумной, но только не для юного синоби. Мало того, Гоэмон даже нарисовал в своем воображении человека, который приближался к нему. Сегодня тот ел на завтрак дикий мед, запах которого нельзя перебить ничем, был далеко не молод (где может остаться капелька меда? скорее всего, в бороде), но легок в ходу, что возбуждало тревогу, – в преклонном возрасте так могли передвигаться только хорошо тренированные мастера ниндзюцу.

Чтобы выработать у учеников школы «воинов-теней» (так японцы называли синоби) способность наблюдать за происходящим внутренним зрением, помощник Учителя усаживал их спиной к себе и время от времени ронял небольшую иголку на плоский камень. Через некоторое время в сознании Гоэмона появлялось ощущение, что он начинает видеть происходящее затылком, и даже мог предугадывать, когда именно иголка упадет.

Осторожным движением, незаметным со стороны, мальчик положил правую руку на футляр с сюрикенами[5], который находился в складках его набедренной повязки; он готов был в любой момент обрушить на чужака смертоносный дождь из остро заточенных клинков в виде звездочек. К своим двенадцати годам Гоэмон стал одним из лучших бойцов клана Хаттори по части обращения с сюрикенами. Они были его излюбленным оружием. Сюрикеном он мог сшибить даже стрижа на лету.

– Действие не всегда должно опережать мысль, как гласят каноны ниндзюцу, – неожиданно раздался голос позади; он был мягок и доброжелателен. – Хотя твоя невозмутимость перед надвигающейся угрозой и готовность к немедленному отпору похвальны, юный синоби, но будь у меня дурные намерения, я преспокойно мог убить тебя издали, к примеру, из лука или фукибари[6].

При этих словах раздался мелодичный звон. Ямабуси, горный отшельник! Они путешествовали, держа в руках посох с колокольчиками – бутоку-дзё. Чтобы бесшумно приблизиться к Гоэмону вплотную, ямабуси зажал колокольчики в ладони. Зачем он это делал, можно было только гадать.

Ямабуси – их называли «спящие в горах» – были желанными гостями в любой деревне или крестьянской семье, где они творили заклинания у ложа больного с целью изгнания из его тела злых духов, которые принесли болезнь. Ямабуси могли вызывать дождь, столь необходимый в засушливое время года, или усмирять разбушевавшуюся стихию. Они врачевали души простолюдинов, а также их тела с помощью различных мазей и травяных настоек. Горные кланы острова Хондо считали «спящих в горах» мудрецами, наделенными большими знаниями.

А еще ямабуси были наставниками синоби по части воинских искусств, которыми они владели в совершенстве. Но свои знания горные отшельники передавали только избранным. Гоэмону было известно, что в его деревеньке лишь Учитель сподобился высокой чести обучаться ниндзюцу у «спящего в горах». Он обладал знанием поражения смертоносных точек на теле человека как никто другой. Кроме того, Учитель владел гипнозом и даже мог пользоваться самым высшим оружием ямабуси – смертоносным проклятием. Однако на памяти мальчика Учитель еще ни разу не применил свои сверхъестественные знания, и Гоэмон знал, почему: такие проклятия в основном предназначались изменникам, которые среди синоби рода Хаттори были большой редкостью.

Гоэмон не ответил ямабуси. Ему было не до разговоров. Волнение, которое он испытывал, пока приближался отшельник, забрало у него много сил, и теперь мальчик с ужасом почувствовал, что еще немного – и его и так не очень устойчивое равновесие нарушится. Тогда он или свалится в пропасть, на острые камни, или станет предметом насмешек своих сверстников, если ему удастся отскочить от края ущелья. Ведь приказ Учителя – закон, и лучше умереть, чем его нарушить.

Видимо, ямабуси понял состояние мальчика, потому что Гоэмон вдруг ощутил, как его тело словно обдало жаром снаружи, отчего боль в икроножных мышцах куда-то ушла. А затем он снова услышал властный голос горного отшельника:

– Сосредоточься! Представь, что ты не человек, а скала. Ее устойчивость не могут нарушить ни землетрясения, ни бури. Твоя нога вросла в камень, спокойствие и невозмутимость древней горы вошли в твое тело и ничто не может повлиять на твой покой…