Ниночка

Разбудила Нину и Алексея не Оленька, а Ольга-старшая. Ворвавшись в гостиную на рассвете, в половине шестого, она тут же успокоилась, увидев на столе приготовленные бутылочки, на диване Нину, а в кресле Алексея.

– Боже мой, неужели ты мне не изменил? – сказала она голосом, от которого даже птицы перестали щебетать.

– С добрым утром, – потянулся Алексей. – Как теща?

– Нормально. Небольшая аритмия.

– Оля, не ори, голова до сих пор раскалывается. – Нина съежилась от сквозняка. – Ты лучше ложись рядом, поспим.

Наклонившись к племяннице, Ольга поцеловала ее, поправила плед.

– Спи, а мне нужно с мужем поговорить.

Перейдя в кухню-столовую, Ольга показала Алексею на стул и сама села напротив.

– Ты можешь подождать с разводом, пока я не оформлю Оленьку? Я понимаю, жить ты со мной не будешь, особенно теперь, с приемным ребенком. Но подожди, пока придут документы.

Дотянувшись до холодильника, Алексей достал кусок ветчины и чуть не выронил его.

– С чего ты решила, что я собираюсь с тобой разводиться? – отлив самогонки из пластиковой бутылки, стоящей на столе, Алексей выпил ее и занюхал ветчиной. – Я привык к тебе. Выглядишь ты прекрасно, не сравнить с теми замухрышками, с которыми гулял по молодости. Они беззубые и нищие. Захотел бы, давно бы ушел. У меня в Порошине, как ты знаешь, есть десятилетний сын. В интернате, в Новгороде, Женька бегает, которой три года. Она, кажется, тоже моя.

– Женька? – Оля встала перед мужем и с размаху треснула его по красивой физиономии. – Ты же мне клялся, что с Милкой пять лет не гулял.

Схватив обе руки Ольги, Алексей тряс жену и говорил, глядя в глаза:

– Оля, не злись, да я даже даты не очень помню. А ее, ты знаешь, уговаривать не надо, сама на шею вешается. Да я не к этому. Я не знаю, люблю ли тебя, но как представил, что буду без тебя жить, так и понял, что не смогу.

Оля обняла мужа и задышала ему в ухо.

– Леша, я тебя так люблю, что даже боюсь своих чувств. Я для тебя что угодно сделаю.

– Да знаю я, – отмахнулся Алексей, снимая руки жены со своей шеи.

– Только теперь у меня, Лешенька, появилась еще одна любовь – материнская. Если ты теперь загуляешь, я от тебя уйду, терпеть не стану. И вообще…

С тревогой наблюдая за меняющимся лицом жены, Алексей впервые испугался. Отпустив руки Ольги, он заговорил чуть заискивающим голосом:

– Завтракать пора и девочку кормить. Иди поспи, я сам все сделаю.

Москва

Обедал Иван всегда в одном и том же кафе, за квартал от клиники. Сегодня, после ночного дежурства, совершенно не хотелось работать, и он задержался на двадцать минут, заказав себе дополнительную порцию овощного салата.

– Привет, Ванечка, – напротив Ивана за столик села эффектная, смутно знакомая женщина. – Выглядишь преуспевающим бизнесменом. Холеным и усталым.

– Есть маленько, – специально по-деревенски ответил Иван. – Ты здесь какими судьбами?

Пальцем с длинным ногтем Алла показала на столик позади себя.

– Мы с Вадиком ездили на разговор с клиентами. Я вспомнила о кафе, где ты всегда обедаешь, и мы решили заскочить сюда.