Ниночка

– Ты предлагаешь мне поработать графиком? – Юля даже не знала, как ей реагировать на идею подруги – смеяться или возмущаться. – Да я же не умею… То есть не помню, как это делается.

– Подожди. – Нина сделала два шага к комнате с двухстворчатыми дверями. – Пойдем-ка на минутку в твою, так сказать, мастерскую.

Юля поморщилась.

– А чего сейчас-то? Лучше завтрак сделаем.

– Без сопливых. – Нина подтолкнула Юлю к нужной двери. – Давай, шевели лаптями.

– Принесла тебя нелегкая. Что ты там хочешь увидеть?

Демонстративным жестом Нина открыла дверь мастерской. Юля даже не стала входить в комнату, а осталась стоять в дверях, прислонившись к косяку.

– Что ты хочешь мне доказать?

– Я хочу тебе в глаз дать. Ты мне наврала. – Нина поднесла кулак к Юлиному картошечному носу. И сразу стало скучно. Решительное настроение Нины совершенно не совпадало с ее, Юлиным, да еще это некомфортное ощущение стыда за нетрезвый вид.

– А можно сегодня без нравоучений? – безнадежно спросила Юля.

– Конечно – нет! Сядь.

Длинный палец указал на специальный высокий стул, сидя на котором Юля работала над своими полотнами.

Вдоль стен стояли пустые рамы, на которые обычно натягивалась ткань для росписи. И все десять рамок наиболее ходового размера зияли пустотой. На станке была закреплена только одна небольшая рамка с белой прозрачной тафтой, залитая воском и первым фоном. А сверху лежал слой пыли.

Устроившись на стуле, Юля неприязненно посмотрела на собственную работу. Стало еще стыднее, и она повернулась к окну.

– Давай, родная, учи меня жить. Кстати! – вспомнила она. – И помоги материально, я утром все деньги потратила.

– Не дам, – строго сказала Нина и нахмурилась. – Я купила продуктов, а наличные деньги я тебе не дам, даже не обращайся.

– Я же у тебя не просто прошу, а в долг. – Юля дунула на ткань батика и еле удержалась от чиха – такая пыль поднялась от полотна.

– Юля, ты думаешь, я не понимаю, что вообще-то должна тебе денег за проживание? – Нина рассматривала работы, разворачивая тонкие ткани. – Но что такое бытовой женский алкоголизм, я тоже отлично знаю. У нас в деревне три бабы этим страдают, да и в больнице я насмотрелась. Короче, – Нина отложила ткани, послюнявила указательный палец, демонстративно провела им по неоконченному батику и показала Юле оставшуюся на пальце грязь, – пора начинать новую жизнь. Расписывать ткань ты пока не можешь: и руки трясутся, и голова дурная, и вдохновения у тебя, как я понимаю, нет.

– Нет, – обреченно согласилась Юля.

– Вот! Значит, занимайся… как это, кстати, называется?

– Графикой, – снисходительно уточнила Юля.

– Пусть графика. Тебя переклинит, и ты будешь вынуждена сосредоточиться на основной работе. Юля!

От окрика Юля вздрогнула, и адреналин съел несколько миллилитров алкоголя, заставляя трезветь и в реальности воспринимать наставления подруги. Слушая Нину, Юля смотрела во двор.