Ниночка

Сесть за диссертацию в семь часов вечера, набивши живот до состояния сытого удава, да еще не высыпаясь две ночи подряд и постоянно нервничая, – это подвиг.

Подвиг закончился в десять вечера – Иван проснулся от телефонного звонка. Спал он за письменным столом, а компьютер, отдыхая, показывал любимые заставки – фотографии улыбающихся людей с идеальными зубами.

К трезвонившему телефону подошла мать и громко, перекрикивая плач Оленьки, начала рассказывать о самочувствии ребенка. Излияния адресовались Николаю Юрьевичу.

«Чем дальше в лес, тем больше дров», – решил Иван и лег в кровать.

Ночью он просыпался раз десять. Иногда из-за детского плача, иногда из-за разговоров матери и бабушки.

В четыре часа утра он проклял дорожных строителей, снявших асфальт на автостоянке перед клиникой, в пять пожалел, что купил машину, к шести он решил, что зря родился. Но в пятнадцать минут восьмого, когда он, выйдя из душа, посмотрел на спящую на подушке Оленьку, со сжатыми кулачками, с потными завитушками русых волос и спокойной умиротворенной мордашкой, его отпустило.

Завтрак ему сегодня подавала мать.

– Только без сока, Ваня. Боюсь, Оленьку разбудим. Ты потерпи немного, пара-тройка дней осталась.

– Угу. – Иван ел овсяную кашу на воде, но со сливочным маслом и тертой морковью. – Отдадите вы ее, как же.

– Но мы ведь не можем ее оставить, – в усталом голосе слышалось сожаление. – Нам не разрешат… Мама, ты чего?

Татьяна Ивановна вошла на кухню в распахнутом халате, из-под которого виднелась длинная классическая ночная рубашка. В опущенной руке Татьяны Ивановны была зубная щетка, с которой капала зубная паста. Иван аж привстал, удивленный непривычным видом бабушки.

– Ба, случилось что?

– Их нету. Вообще нету. Я зубы чищу, – Татьяна Ивановна для убедительности подняла руку со щеткой, – мельком взглянула, а их нету.

– Кольца украли? – испугалась Катерина. – Да никого ж не было, если только участковый… и соседка. Но они не могли.

– Соседка, – выдохнула бабушка. – Она чудо! У меня исчезли бородавки. Все. Все, что были на шее. Она сняла три штуки, а исчезли все десять. Посмотри, Катерина.

Отвлекшись от помешивания следующей порции овсяной каши, Катерина подошла к матери и недоверчиво рассмотрела кожу на шее.

– Знаешь что, мама?

– Что? – вздрогнула Татьяна Ивановна.

– Мы ведь ей не заплатили вчера, Нине этой. Короче, исчезли твои бородавки, и кожа помолодела. Не девка – клад, – Катерина повернулась к сыну. – Ванька, женись. Мы будем миллионерами.

– Мама, ты что, уже выпила с утра?

– Маленько, – призналась Катерина. – Но немного, мне еще с девочкой целый день возиться.

Не веривший в чудеса Иван встал из-за стола и подошел к бабушке. На ее шее вместо привычной россыпи бородавок розовели кружочки молодой кожи.

– Н-да. Феномен. – Из гостиной раздалось детское кряхтение. – Сейчас начнется. Как вы это выдерживаете?

Обе женщины с искренним удивлением смотрели на Ивана.

– Ты думаешь, ты кричал меньше? – почти синхронно ответили мать и бабушка. – Ты громче орал! И чаще.

– Спасибо за завтрак, мне пора на работу.

Сегодня Иван собрался на работу в два раза быстрее обычного.