В стоматологическом кресле Ивана ждала двадцатилетняя пациентка, которой Иван выправлял прикус. Рядом с девушкой, держа ее за руку и что-то шепча, стояла Лариса, стараясь успокоить начинающую сердиться денежную клиентку.
– Из двух одинаково умных людей умней выглядит тот, кто лысый, – назидательно объяснял почти лысый Сан Саныч абсолютно лысому пациенту, сидевшему в его кресле с пластиковым распором во рту. – И я решил – чем суетиться с прической, лучше голову побрить.
– Ага, ага, – не шевеля головой, соглашался пациент.
Медленно переодевшись, Иван легким движением согнал со своего места Ларису и сел возле девушки.
– Добрый день, Женечка. Сейчас посмотрим…
В непривычно неспешном темпе Иван отработал до конца смены и даже переработал два часа. Лариса смотрела на его заторможенные движения со злостью, Сан Саныч с веселым сочувствием.
У Ивана не было ни сил, ни желания рассказывать о подкидыше, ему хотелось домой, спать.
С ленивым ужасом он думал о своем визите в Юлину квартиру, где придется уговаривать непонятную Нину поехать завтра с ним на работу.
– Бабушку пошлю на агитацию, она справится, – решил он, заезжая на стоянку перед своим домом. Часы показывали восемь вечера.
Выходя из лифта, он боязливо притих, ожидая услышать младенческий плач. Но на лестничной клетке стояла благословенная тишина.
Хотя бы пара часов бесперебойного сна. Хорошо бы три, а лучше четыре.