Нёкк

Сэмюэл,

Я знаю, мы с тобой решили какое-то время не общаться, но я передумала. Если полиция спросит, скажи им правду. Я не осталась в Лондоне. И в Джакарту не поехала. Я полетела в Хаммерфест. Это в Норвегии, самый северный город в мире. На краю света и совсем маленький. На первый взгляд, то, что надо. Я рассказываю тебе об этом лишь потому, что передумала здесь жить. Я кое с кем познакомилась, и они убедили меня вернуться домой. Я потом тебе все объясню.

Кстати, я только что узнала, что Хаммерфест уже не считается самым северным городом в мире. Формально он второй. Есть такое местечко под названием Хоннингсвог, тоже здесь, в Норвегии, оно чуть севернее и несколько лет назад получило статус города. Хотя какой это город, всего три тысячи человек. В общем, теперь идут споры. Жители Хаммерфеста очень дружелюбны ко всем, кроме приезжих из Хоннингсвога, которых считают самозванцами и сволочами.

Что только ни узнаешь, а?

Я это к чему: Хаммерфест находится на отшибе, с другими городами сообщение слабое, так что вернусь я только через несколько дней.

А ты пока разыщи своего приятеля Перивинкла. Пусть скажет тебе правду. Ты это заслужил. Скажи ему, что я велела все тебе рассказать. Мы ведь с ним давно знакомы. Еще с университета. Я в него даже была влюблена. Если тебе нужно доказательство, поезжай ко мне домой. Там на книжной полке стоит толстый томик Гинзберга. В нем ты найдешь фотографию. Я ее хранила все эти годы. Пожалуйста, не сердись на меня, когда все узнаешь. Вскоре ты получишь все ответы на вопросы, и помни, пожалуйста, что я лишь хотела тебе помочь. Пусть неуклюже, но я сделала это ради тебя.

С любовью,

Фэй

Сэмюэл благодарит Секирщика и просит сообщить, когда Павнер проснется. Выходит из больницы и мчится в Чикаго. Заходит в материну квартиру: дверь так и не починили. Находит книгу, листает, переворачивает, трясет. От книги пахнет, как вообще от старых книг, пылью и плесенью. Страницы пожелтевшие, шершавые на ощупь. Наконец из сборника вылетает фотография и падает на пол оборотной стороной кверху. На ней виднеется надпись: “Фэй в медовый месяц, с любовью, Ал”.

Сэмюэл поднимает фотографию. Тот же снимок, что он видел в новостях – с демонстрации протеста в 1968 году. Вот его мама в больших круглых очках. Позади нее сидит серьезная хмурая Элис. Но эта фотокарточка шире той, которую показывали по телевизору, здесь в кадр попало больше. Сэмюэл понимает, что фотография, которую он, как ему казалось, знает наизусть, всего лишь часть большого снимка: ее откадрировали, отрезали человека, к которому прислонилась мама. Теперь же Сэмюэл его видит, этого мужчину с шапкой черных волос, который с усмешкой косится в камеру. Он здесь совсем еще юноша, да и лицо наполовину в тени, но Сэмюэл его сразу узнал. Ему знакомо это лицо. Гай Перивинкл собственной персоной.

3