Ниоткуда с любовью

— Надо что-то делать с этим, — покачала головой Катя. — Надо узнать, где он живет.

— Да как же ты узнаешь? Разве только если следить за ним… Сам-то он ясно ничего не скажет. — Полина задумалась. — Слушай, отдай ему студенческий и посмотри на его реакцию, когда ты ему скажешь про звонок его родителям.

— Может, не говорить?

— Так родители все равно ему скажут, — пожала плечами девушка и изобразила голос мамы Славика. — Нам тут звонила Катя, она не знает, что ты переехал, вы что, не общаетесь?

— Ну да. — Согласилась староста. — Ладно, иди в аудиторию. Я следующая войду.

Дверь кабинета открылась, выпуская на свободу очередного счастливчика, и Полина воспользовалась этим, чтобы прошмыгнуть между двумя бестолковыми однокурсницами. Позади раздались возмущенные голоса, но дверь за Полиной уже закрылась.

Во второй половине дня она поднималась по лестнице на пятый этаж — в свою квартиру. К удивлению Полины в дверь был всунут вчетверо сложенный листок бумаги. Помедлив, девушка потянула за угол и вытянула весь лист.

Черной ручкой поперек листа было выведено:

«В девять вечера на твоей крыше. Дверь наверх будет открыта»

Полина смотрела на лист и ничего не понимала. Так, весьма недоумевающая, она и вошла в квартиру, чувствуя себя очень странно. Она пыталась заняться домашними делами — вытирала пыль, мыла полы, но это все равно не могло до конца отвлечь ее от мыслей о вечере. Она даже не могла готовиться к следующему экзамену — мысли ни на чем не сосредотачивались. Наконец, в девять она открыла дверь своей квартиры и тут же поняла, что люк, ведущий на крышу, открыт — с улицы в подъезд проникал мягкий теплый свет.

«А вдруг на крыше меня поджидает маньяк?» — нервно подумала она, хватаясь за лестницу и залезая наверх.

Едва она поднялась, в глаза тут же ударил яркий свет заходящего солнца. Крыши домов окрасились в золотистый оттенок, и весь город тоже казался озаренным солнцем. Полина не сдержалась и восхищенно присвистнула. И тут же услышала насмешливый смех.

Она обернулась. На крыше был расстелен плед, а на нем в позе лотоса восседал Родион Расков, всем своим видом показывая, что сидеть на крыше в час заката для него самое привычное дело.

— Ничего себе, — открывая глаза, сказал он. — Решила взглянуть на закат? Я тебя раньше на этой крыше не видел!

— Расков, — Полина с трудом оторвала взгляд от ярко-оранжевых окрестностей. — Ты что, решил прорепетировать здесь романтические сцены для своего фильма?

— Странное предположение, — усмехнулся он. — Репетировать надо с тем, кто сможет прочувствовать момент.

— Подлец, — Полька покачала головой, а Родион вдруг похлопал по пледу рядом с собой, приглашая ее присесть.

— Я хотел сначала подписать записку «Миша», но потом все же решил, что это будет не очень смешно.

— Совсем не смешно, — согласилась Полька, приближаясь к Родиону. — Так зачем мы здесь?

Он вздохнул и улыбнулся, обозревая крышу таким взглядом, как будто это была самая что ни на есть сказочная страна на свете.

— Мы здесь, милая, — голосом заманивающего в ловушку волшебника провозгласил он. — Исполняем мечты.

— Серьезно.

— Серьезно. У кого была мечтать встретить закат на крыше?

— Ты реально считаешь, что можешь исполнить мои мечты? — высокомерно бросила Полька и плюхнулась рядом.

— Узнаю Полину Орешину. Другого ответа я и не ждал, — с самодовольной улыбкой ответил Родион. Он перевел взгляд на двор, раскинувшийся под ними.

— Здесь круто, — прошептала Полина, наконец. — На самом деле, я уже поднималась сюда.

— С кем это? — Родион оторвался от созерцания и подозрительно взглянул на нее.

— С отцом. Это было много лет назад. Но на закате я здесь никогда не была.

— Зачем вы ходили сюда с отцом? — с любопытством спросил Расков. — Я не знал этого.

— Да… это была наша тайна. Мама злилась, да и Нина вечно причитала, что мы ведем себя глупо, но нам нравилось.

— Почему же вы никогда не приходили сюда с отцом на закате? — удивился Родион.

Полька пожала плечами.

— Он все обещал. Но потом он получил серьезную работу и… не знаю, это все как-то забылось.

Полина легла на плед и закинула руки за голову. Небо было розовое и голубое, очень яркое. От него трудно было отвести взгляд, да и не хотелось, если честно. И на крыше воцарилась тишина, и было так спокойно и легко, и не хотелось ни о чем думать.

Но все же одна мысль тревожила по-прежнему, коренясь где-то на краешке сознания и вылезая в самые бездеятельные минуты.

- Родион, — Полина вздохнула, — почему меня сейчас ничто не радует? Почему все кажется таким бессмысленным и запутанным?

Он ответил не задумываясь, но так и не теряя своей непонятной Полине серьезности:

— Потому что в последнее время ты только и делаешь, что живешь жизнью своей сестры. Ты живешь от одного письма к другому, а ведь у Нины были явно другие цели, когда она писала эти письма.

— Ты думаешь, что ты психолог? — Орешина посмотрела на него. Он сидел, отвернувшись, и выражение его лица не прочитывалось.