Ниоткуда с любовью

— Все актеры — психологи в той или иной степени, — спокойно ответил он и повернулся. В его глазах вспыхнуло и исчезло какое-то странное выражение.

— Все хорошие актеры.

— Да, вот именно, — спокойно сказал он, не поддавшись на провокацию.

— Так значит, я живу жизнью своей сестры, — внезапно задумчиво произнесла Поля, садясь на пледе. — Я не знаю, кто я и кем хочу быть. Кем хочу стать. Быть может, я просто очередное ничем не одаренное существо, которое всю жизнь будет работать на скучнейшей работе и ничего никогда не достигнет.

— О, да брось ты, Полька! Кто научил тебя этому пафосу? Уж явно не Штроц, он на такое был не способен. И вообще, что это за мысли о собственном ничтожестве? — усмехнулся Родион. — Если чему и научил меня театр, так это тому, что в каждом из нас заложено столько образов, мы можем менять столько масок, что сегодня ты в чьих-то глазах (и даже в своих) выглядишь жутким подлецом, а завтра становишься ангелом во плоти и можешь с места в карьер перевести сотню старушек через дорогу, став всенародным героем… Да ты и сама должна это понимать. Все может измениться в один момент. Ты поймешь, чего хочешь и кто ты есть.

— А ты? Ты это понимаешь? Кто ты есть?

— Я актер, — не задумываясь, сказал Расков и улыбнулся краешком губ. — И я буду актером. Я хочу реализоваться в качестве актера. Я буду тем, кем у меня получится стать.

Это прозвучало так обескураживающе уверенно, что Полина посмотрела на Родиона внимательнее прежнего. Его ответ навел ее на новые мысли.

— Скажи честно, ты уедешь? Если будет получаться в кино? Если тебя пригласят еще?

Расков легкомысленно пожал плечами.

— Жизнь покажет. Надо радоваться тому, что есть сейчас.

— Значит, ты уедешь… — прошептала Полина. — Бросишь свой город?

— Орешина! — Родион поморщился. — А что, у меня есть поводы, чтобы остаться? Что-то меня здесь такое держит? Почему бы не попробовать себя где-то еще…

Полина вскинула голову. Внутри пробежал холодок, противный, зудящий. Теплым июньским вечером ей вдруг стало холодно. Она решительно встала с места, разминая затекшие ноги.

— Ну да, точно… — негромко произнесла она. Родион молча наблюдал за ней. — Точно… А как же отец? — она повернулась с приклеенной к лицу улыбкой. — Как же Катька?

— Отец… — Расков вздохнул, позволив увести себя в эту тему. — Отец переживет. Все равно в какой-то степени я у него как кость в горле. А вот Катька вырастет, наконец.

— Сбежит в Бухту и будет там бултыхаться в одиночестве, — мрачно закончила Полина.

— Поль, — он покачал головой. Он хотел сказать что-то еще, но Орешина не дала ему закончить.

— А как же я? — с подчеркнутой ироничностью сказала она. — Меня ты тоже бросишь здесь? С кем же я буду ругаться? Кого буду критиковать в театре?

И непонятно было, серьезно она говорит или шутит. Впрочем, Расков и так знал, что с ней надо держать ухо востро. В такие моменты она никогда не шутила.

Полина не отводила от него взгляда. Он выглядел непривычно собранным, темные глаза смотрели с кажущимся высокомерием — на самом деле, с растерянностью.

— Зря мы снова встретились, — вдруг тускло сказала она, глядя на уже практически скрывшееся с глаз солнце. — Было бы намного проще не встречаться.

Он выдавил из себя улыбку.

— Поль, я всего лишь получил роль в фильме. Я не бросил… город. Никуда не переехал. Я здесь. И вряд ли кто-то может утверждать заранее, что будет дальше.

— Ой, да ладно тебе, Расков! — разозлилась Полина. — Думаешь, я не знаю тебя? То, что тебя хвалят как суперкрутого восходящего актера, еще не значит, что настоящего тебя никто не понимает! Я знаю тебя. Все твои ухмылки, фразочки и то, как ты любишь произносить то, что не имеешь в виду на самом деле, надеясь, что кто-то разгадает истинный смысл твоих подколок. Ты уже все решил. Я прочитала это по твоим глазам. Каждый раз, когда ты говоришь, что тебя могут взять на роль, что ты можешь уехать, ты каждый раз произносишь это так, как будто ты уже там!

— А с чего вдруг ты взялась судить о моей жизни и моих мечтах, Орешина? — Родион поднялся с места, засунул руки в карманы, покачался с носков на пятки. — Ты знаешь не меня, ты знаешь четырнадцатилетнего мальчика возле озера. А я уже давно не он.

— Ну да… — кивнула Полина. — Как же я забыла, что прошли годы, да-да, и пропасть возросла, да и вообще в принципе мы же из разных миров.

- Да, — хлопнул в ладоши Рудик, переходя на издевательский тон. — Мы из разных миров. Любишь ты, Полька, чтобы твоя жизнь была похожа на фильм!

— Так мы все такие, — заявила Полина и презрительно дополнила: — Ведь мир — это театр, а люди в нем актеры…

После этого она развернулась и молча направилась к лестнице, спускающей с крыши.

— Извини, мне нужно учить билеты к экзамену.

Она очень быстро спустилась по ступенькам. Через несколько мгновений раздался звук захлопнувшейся двери. Родион сложил плед, чувствуя, что на плечи вдруг начала давить неподъемная ноша. В последний раз, взглянув на небо, он поспешил вниз, как можно дальше от ее дома.

* * *