Ньирбатор (СИ)

С виду госпожа сидела спокойно, почти бесстрастно. Только ложечка с витым золоченым покрытием стучала о край чашки. Время от времени госпожа бормотала что-то невразумительное. «Ну как же так... Тогда в гостиной с Агнесой вы почти пришли в себя...» На мои глаза то и дело наворачивались слезы, но я прогоняла их.

Я позвала Фери и приказала принести госпоже горячий чай, и он мигом выполнил приказ. Он убирал со стола, гремя посудой. «Лишь шум и лязг могут помочь мне сдержать рыдания!» — признался эльф.

Фери остался с нами в гостиной и я слушала его эльфийские пересказы истории. К слову, домашние эльфы всё толкуют по-своему. Иногда интересно услышать точку зрения, совсем не сходную с тем, чему нас учат. Разумеется, я её всерьёз не воспринимаю, но, как я сказала, это забавляет меня.

Я заметила, что Фери стал лучше относится к Лорду. И дело не только в английских завтраках. Смерть риг-латнока сыграла в этом немалую роль. Уверена, Фери подслушивал наши с Бароном беседы и знает, что кентавры вызывали во мне страх не только за себя, но и за всё наше медье. Эльф счёл это благородным побуждением, о чём однажды обмолвился. Когда он вспомнил, что речь идёт о подслушанных вещах, то хитро сменил тему: пообещал найти Барона.

Госпожа тем временем едва не расплескала чай себе на платье, так сильно начала дрожать чашка в её нервных руках. Полуседые волосы были уложены не так изящно, как раньше. «Она же намного старше его... Как она могла влюбиться в него... — я предалась тяжелым раздумьям. — Хотя есть в нём что-то беспощадно манящее. И таких, как он, больше нет. Иногда он проводит рукой по губам, словно пряча улыбку. Такой необычный жест...»

Я оставила госпожу на попечение эльфа, а сама удалилась. Нельзя засиживаться подолгу с умалишёнными — безумие заразно.

Не теряя времени, я пошла на четвертый этаж.

Фери подбросил мне хорошую идею.

Я решила поискать портрет Барона.

Мне позарез нужно было поговорить с ним, поспрашивать о Лорде. Он обо мне всё разнюхал, а я о нём не знаю ни черта. Это не просто раздражает меня, это бесит. Я хочу знать то, что знают Розье и Мальсибер, если, конечно, он не стёр им память. Я хочу разобраться, откуда он такой взялся...

«В одной из этих комнат висит Барон... Лорд бы не стал держать его вдали от себя, — я размышляла, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж. — Бедный Барон ждёт, когда я верну его и он снова будет скрашивать мои одинокие вечера... Разве он не скучает по мне? А могут ли портреты скучать?.. Он — душа Ньирбатора. И никакой он не кровавый. На худой конец хотя бы поспрашиваю другие портреты, что им известно о нём. Другие портреты не отличаются умом, но на общие фразы их ума хватит. До уровня Барона им как Лугоши до Волдеморта»

Комнат на четвёртом этаже всего восемь. Они все однообразны; в прошлом это были детские спальни, там обитали отпрыски Баториев. Годелоты жили на втором и третьем. Девятая дверь в конце коридора ведёт в библиотеку. Я хорошо знаю эти комнаты и знаю имя каждого ребёнка, который вырос здесь, и всё было б отлично, если б я не обнаружила, что не могу их отпереть. Ни одну. Стоило мне взяться за ручку первой двери, как раздалось истошное шипение. Я отшатнулась и попятилась. Я узнала этот голос. То был голос Лорда Волдеморта.

Он заколдовал эти комнаты... Он присвоил себе целый этаж...

Но разве гости запирают комнаты от хозяев?.. Так нельзя.

«Удивляешься, Присцилла? — прошептал голосок в моей голове. — Ты же сама размашисто записала, что он берёт, что хочет... Он же Тёмный Лорд, в конце концов»

У меня от растерянности подогнулись колени и я присела на корточки напротив его двери. Возле неизменно сверкающей Железной девы. Поглощена раздумьями, я совершенно не обратила на неё внимания.

Весь этаж... Я вполголоса потребовала от духов Ньирбатора быстро снять с дверей Лордову печать. Я была слишком озлоблена, чтобы молить. Ещё немного, и я бы стала проклинать их.

Свечи в канделябрах вдруг погасли. Неизвестно откуда поднялся сквозняк. Гербы на стенах начали издавать тошнотворный скрежет, похожий на тот, что бывает от кинжала Годелота. Мне в лицо внезапно ударило холодом, cловно меня oкатило ведpoм мёрзлой воды. Как ужаленная я вскочила на ноги и бегом cпустилась на свой этаж.

«Чернокнижник... Осквернитель... Притеснитель... Демон... Человеконенавистник...»

Он приобрёл благосклонность Ньирбатора.

====== Глава Вторая. Мания ======

Среда, 31 марта 1964 года

Я не вижу Лорда уже шестой день.

Раньше не проходило и двух дней, чтобы я не видела его то любопытного и настойчивого, то равнодушного и язвительного, говорящего на парселтанге, погруженного в размышления и бросающего грубые фразы.

Когда я проснулась сегодня, настенные часы показывали половину десятого, явно намекая на то, что я ужасная соня. А всё дело в очередном кошмаре: змей снова был в моей комнате. Снились его интонации, зловещие и шипящие; я полностью растворилась в этом бессюжетном сне, в котором шипение преследовало меня каким-то манящим припевом. Я не разобрала ни слова, но помню, что в речи василиска было поровну игривости и враждебности.