Niro. Сборник рассказов.

Вылезать из–под стола не хотелось. Не хотелось потому, что Крымов был совсем не уверен в успехе мероприятия. Спустя пару минут, в течение которых он вертел в руках кабель, вылезти все–таки пришлось.

Сигнальные диоды по–прежнему горели.

Когда он выключил модем из сети, а лампочки весело подмигнули ему из обесточенного устройства, он уже не удивился.

А потом он услышал голос:

— Не отпущу… Тебя — не отпущу…

В голову толкнулась какая–то теплая пьянящая волна; веки расслабленно опустились. Крымов откинулся на спинку кресла, видя перед собой лишь розовые расплывающиеся круги, в центре которых пульсировали гигантские цифры — 666…

* * * * *

Алексей понял, что настало время вспоминать четкие инструкции на случай, подобный этому. Надо было что–то делать, а не оставаться безучастным наблюдателем, нашедшим в большом каменном ящике гигантского кузнечика и радующегося этому, как ребенок. Он раскрыл на экране пошаговые руководства и принялся восстанавливать их в памяти — и это несмотря на то, что они были вбиты в его мозги прочно и надолго. Слишком сильным был стресс — что даже эти инструкции оказались где–то на самом дне его мозга.

Спасибо тому, кто составлял руководство; судя по всему, он рассчитывал именно на то, что происходило сейчас — на тихую панику. Почти все, кто находился в Храме, с ужасом и непониманием следили за происходящим в «желтой зоне» — и это вопреки тому, что готовность к подобным происшествиям была их основным смыслом существования. Каждый пытался вспомнить, что же он должен делать в такие минуты — и лишь нескольким это удалось.

— Так–так… — цепляясь за реальность краем сознания, шептал Бессонов. — Снять показания приборов на момент возникновения проблемы, отправить их по соответствующему адресу… Сделал. Дальше… Отправить сигнал «Тревога» на сервер Храмовой Сети… Отправил. Удаленно включить питание на экранирование «желтой зоны»… Хрен вам! — выругался он, когда это у него не получилось. — Ну–ка, еще раз!

Что–то там не ладилось. Экран не хотел включаться, как Алексей не старался. Правда, он плохо понимал, как этот экран будет выглядеть сразу после включения — но уж какое–то оповещение о том, что все прошло благополучно, Бессонов просто обязан был получить от этой умной техники.

И сквозь всю эту панику в голове, как в клетке, бился вопрос: «Что? Что это такое?!»

— Что там за дрянь?! — вырвался у него наружу этот крик, требующий ответа. Самым сложным в теперешней ситуации для Бессонова было бороться с неизвестностью, выполнять непонятные инструкции и ждать неведомых последствий. Он не мог и не хотел быть пешкой во всем этом кошмаре, рождавшем из своих глубин хвостатую тварь. — Ну неужели никто не может объяснить мне, что происходит?

Нельзя сказать, что он боялся — нет, скорее, он был смертельно обижен на всех, кто окружал его в течение всей его работы здесь и скрыл правду, не рассказал самого главного — о содержимом саркофага. Ведь он не стал бы страшиться этой самой правды — наоборот, он превратился в еще более ревностного её хранителя.

Сканируя, как робот, всю информацию, приходящую с саркофага, он анализировал её, пытаясь уцепиться хоть за что–нибудь, что могло подтолкнуть его к отгадке. Несмотря на всю жуть существа, находящегося сейчас в состоянии то ли пробуждения, то ли какого–то сонного возбуждения, больший интерес проявлял Бессонов к клейму на самом саркофаге. Почему там стоял штамп Федерального казначейства США? Что за артефакт хранится здесь — и не выкраден ли он некоторое время тому назад из тайных хранилищ американцев?

Откуда–то доносились сдавленные крики — вокруг Бессонова кипела невидимая ему с его места работа. По–видимому, все было гораздо серьезнее, чем Алексей мог себе представить. Он подкатил кресло к столу практически вплотную, прижавшись животом к выдвинутой клавиатуре и решил найти все ответы своими руками.

Тем временем экранирование включилось — Алексей увидел, как по желтой линии от пола до потолка выросла зеркальная дымка, почти скрывшая саркофаг от взглядов. Со всех сторон до Бессонова долетел вздох облегчения — судя по всему, все вокруг боялись именно того, что из «желтой зоны» на волю прорвется это самое НЕЧТО, скрытое в саркофаге. Кто–то крикнул: «Молодец, Алексей!»

Он, поняв, что все–таки что–то получилось, что не так все плохо, что контроль ситуации существует — он позволил себе немного расслабиться. И через пару минут наткнулся на некий зашифрованный архив данных, на который раньше просто не обращал внимания — повода не было. В силу врожденной честности, он никогда не стремился получить доступ к информации, ему не принадлежащей — хотя имел для этого все возможности, будучи вооруженным на все случаи жизни. Но сейчас — Алексей даже не понял, что же его подтолкнуло; то ли страх перед неизвестностью, то ли все та же обида за использование его безо всяких объяснений… В общем, он не стал долго рассуждать.