Niro. Сборник рассказов.

Платонов рванул в клуб, и через полчаса ему на Zip–дискету уже закачали ту самую карту с «Макдональдсом», которая так была нужна. Дома Николай окончательно убедился в том, что территория, предложенная «рыцарем» для поединка, и переулок с пятью трупами — это одно и то же место, только на карте были убраны или заменены некоторые детали для усложнения узнавания. Все антикварные магазины были заменены на продуктовые, а переулок превращен в улицу с односторонним движением.

Но этого было Николаю мало. Он по памяти восстановил даты предыдущих боев и сравнил их со статистикой преступлений в городе. Лучше бы он этого не делал!..

Через один–два дня после каждой игры в городе происходило убийство, классически укладывающееся в картину заказного. Неизвестный киллер убивал высокопоставленных чиновников примерно один раз в три недели — с той же периодичностью, с какой Платонов и его ребята играли против «Desdichado».

Николай по собственной инициативе посетил все места преступлений и везде обнаруживал фрагменты карт, оставшиеся в памяти. Вот здесь, возле кинотеатра, они потеряли VIP’а… А на территории вон того склада их всех впервые три месяца назад расстрелял новичок, назвавшийся странным латинским ником.

Лейтенант пребывал в состоянии, близком к шоковому. Все это время он сидел в двух метрах от преступника, удивительного своими оригинальностью и цинизмом — и ничем тот не выдал истинное предназначение виртуальных полигонов.

Проведя анализ и систематизацию данных, полученных в ходе расследования, Платонов составил подробный рапорт, приложив к нему копию последней карты и продемонстрировав её в деле майору Ситникову. Тот сидел за компьютером, раскрыв рот и глядя на бег Платонова по карте.

— Вот здесь было место эвакуации на карте, — ткнул пальцем в экран Николай, указывая на «Макдональдс». — На самом деле Корнилов шел в антикварную лавку (он коллекционировал ордена и монеты), но иллюминация закусочной — очень яркое пятно, парень не смог без него обойтись. Можно считать это его единственной ошибкой за последние три месяца.

— Ну, а если все это не больше, чем совпадение? — задал вопрос майор. — Если убивал не он? Если все эти карты делались для кого–то другого? Николай усмехнулся.

— Я был там, — он кивнул в сторону монитора, — и был побежден именно этим человеком. Никто другой не смог бы повторить его приемы — ни тактические, ни стрелковые. Это он, точно. И он еще придет в клуб.

Ситников с недоверием слушал лейтенанта…

***************

Громов вышел из электрички и быстрым шагом направился на свою тренировочную поляну. Все было по сценарию — разжечь костер, приготовить мясо, наслаждаться пением птиц и редкостно чистым загородным воздухом… И при этом не забывать о самом главном.

Павел вытащил из чемоданчика пистолет, разобрал, разложив на промасленной тряпочке, потом аккуратно, методично, собрал его и взвел затвор. Из кармана ветровки он извлек глушитель, накрутил его на ствол, после чего установил в двадцати шагах от костра несколько пластиковых бутылок, привезенных с собой и плеснул в огонь немного воды. Потянуло дымом, да так, что плохо стало видно, куда стрелять. Этого–то и добивался Павел, трудность была создана искусственно; ведь, неровен час, стрелять придется в дождь, в туман, работа должна быть выполнена наперекор погоде.

Дождавшись, когда дым окончательно скроет из глаз бутылки, Громов сделал несколько выстрелов в их направлении. Сухие щелчки были еле слышны на фоне умеренного ветерка, колышущего ветви деревьев. Внезапно налетевший порыв ветра разогнал на несколько секунд дым — стало видно, что ни одной бутылки нет на месте. Громов с разбегу перепрыгнул через костер и подбежал к своим мишеням. Все они были прострелены насквозь, ни одна не упала просто так, от дуновения лесного воздуха. Цели были поражены профессионально.

Способности к стрельбе у Громова открылись еще в школе, когда на уроках начальной военной подготовки во время стрелковых занятий (преподаватель доверил им «мелкашку») он с легкостью попадал только в «десятки» из любого стандартного положения.

Его стали привлекать к соревнованиям. Учитель, Петр Сергеевич, подполковник запаса, не мог нарадоваться на любимого ученика, возил его с собой к еще служившим друзьям в родную часть. Там Паша пристрастился к стрельбе из автомата и табельных пистолетов. Офицеры только руками разводили, когда мальчишка с первого же выстрела поражал даже движущиеся цели.

Громову все это нравилось до состояния, близкого к восторгу. Когда руки его держали в руках пистолет, автомат Калашникова или снайперскую винтовку, он преображался до неузнаваемости, превращаясь в безошибочного посредника между пулей и целью — никогда не дрогнула рука, никогда не вытекла слеза из прищуренного глаза. Пол–оборота в стволе, семьсот метров в секунду — и бумажный кружок мишени аккуратно порывается в самом центре. Короткая очередь — и ростовая фигура падает с первого патрона. Гений. Учитель получал грамоты и благодарности, Павел — медали, кубки и звания.