Niro. Сборник рассказов.

— «Амазония», — произнес он, словно пробуя слово на вкус. – Надо бывать здесь почаще.

И они подняли бокалы…

Конец.

Памперсы, или OVERCLOCKING

Мобильный запиликал неожиданно – Першин вздрогнул и быстро принялся вспоминать, в каком кармане телефон. Потом увидел его на подставке, закрепленной в приборную панель, протянул руку, нажал.

— Слушаю.

Кинул взгляд вперед – светофор должен успеть смениться на зеленый, главное – не дать лишнего газу.

— Что выяснили?

— Значащей информации немного, — Першин соображал, как бы поудобнее прижать мобилу к плечу, чтобы переключить передачу. «Говорил же себе миллион раз – купи гарнитуру, деньги же есть…» — Минутку, — сказал он в телефон, воткнул его обратно в подставку и нажал кнопку «Громкая связь». Передачу все–таки пришлось сменить – светофор ну никак не хотел менять свой свет.

— Что за заминка? – раздался хриплый голос в автомобиле.

— Технические проблемы… — Першин ухмыльнулся. – Итак – что вас интересует?

— Все. В основном – перемещения и контакты.

— Этого предостаточно, — сам себе кивнул Першин, глядя по сторонам. – Я, конечно, все записывал, кое–что даже на видео. Вы хотите сейчас или отчет в письменной форме? Могу предоставить через час, максимум полтора.

Отчет, несомненно, необходим, — раздалось из телефона. – Но скажите – он встречался с кем–нибудь из органов милиции?

— Ответ отрицательный.

— С кем–нибудь из мира хакеров, нелегальных торговцев софтом, программистов?

Першин нахмурил лоб:

— Не думаю, что это легко отдифференцировать на ходу. Могу сказать, что на рынке контрафактной продукции его не было. Ни у кого с рук ничего не покупал. Всех его друзей я пока в лицо не выучил, на компьютере сравню, тогда скажу.

— Тогда где же он был все это время?

Першин показал правый поворот, въехал в переулок возле дома, остановился.

— Он – гулял. Из магазинов – продуктовые, бытовая техника… из контактов – возле метро «Баррикадная» долго разговаривал с продавцом букинистики, минут двадцать, наверное. Я проверял – там только художественная литература.

— Еще? С какими людьми контактировал?

— Одну женщину знаю – с ним вместе работает, в институте.

— Программист?

— Хуже – гардеробщица. Живет в соседнем с ним подъезде. Контакт случайный – это однозначно. Ей за шестьдесят, никакого личного интереса.

— Уверены?

— Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Мир сошел с ума…

— Хватит лирики, — Першина оборвали не грубо, но требовательно. – Бог с ней, с гардеробщицей. Вы не заметили за ним чего–нибудь странного, чего–то, что не укладывалось бы в общую картину жизни молодого человека, живущего весьма и весьма скромно?

Першин улыбнулся. Он явно хотел бы оказаться рядом с заказчиком в тот момент, когда скажет ему самое интересное. Хотел бы оказаться рядом и взглянуть на реакцию. Потому что сам он отреагировал на то, что произошло, очень и очень разносторонне – сначала не понял, потом удивился, потом рассмеялся, и наконец, снова оказался в полном непонимании происходящего.

— Что вы сами о нем знаете? – задал встречный вопрос Першин. – Давайте разложим по полочкам все, что сумели накопить за последние три дня наблюдения.

Собеседник помолчал несколько секунд, потом сказал:

— Начну с паспортных данных – Кобзарь Никита, двадцати восьми лет, программист, работает в научно–исследовательском институте… Работа связана с созданием систем распределенного вычисления для космических исследований. Работает на этом месте шестой год, сразу с момента получения диплома. Закончил вуз с серебряным дипломом. На работе на хорошем счету…

— От себя добавлю – на очень хорошем счету. – Першин давно заглушил мотор, включил «Максимум» и слушал шоу Бачинского и Стиллавина (он всегда умел делать одновременно несколько дел, не выпуская из виду ничего, что могло бы оказаться важным). – Сейчас пишет кандидатскую под руководством одного из боссов института. Тема – крайне запутанная, не буду вдаваться в подробности. Пишет, успевая при этом выполнять массу работы в отделе. Он много – чертовски много! – программирует, ставит какие–то эксперименты… Естественно, работа засекречена, сам он под колпаком спецслужб – но вы же как–то сумели связаться с ним анонимно и тайно…

— Сумел, не он один разбирается в компьютерах и сетях, — собеседник вмешался в этот комментарий. – Я даже знаю тему его диссертации – но из восемнадцати слов названия я лично понимаю только четыре. Поэтому поверим в его гениальность заочно. Дальше.

— Дальше – больше. С семьей у него все запутано – мама умерла, когда ему было четыре года. Рак. Правда, данные не совсем точные – но в связи со сроком давности ее амбулаторная карта спрятана в какие–то запутанные и мало известные архивы. Отец – вообще тайна, покрытая мраком. Сложно вообще сказать, каким образом человек по имени Никита Кобзарь появился на свете. Вряд ли из пробирки, поэтому примем на веру факт, что отец был.

— Да уж, не думаю, что у его матери почти тридцать лет назад была возможность забеременеть каким–то экзотическим способом. И уж поверьте, его родословная меня не очень интересует.