Niro. Сборник рассказов.

Чем дальше погружался Муха в изучение информации о лечении, тем больше ему казалось, что данный препарат еще не утвержден никакими органами, разрешающими подобное врачевание. Не совладав с собой, он проник на сервер, хостящий данный сайт, прорвался к автору и подтвердил свои опасения, прочитав несколько писем, полученных и отправленных им за последние десять дней.

Кратко все сводилось к следующему — Дворцов выполнял инъекцию, избирательно уничтожающую эндорфинные рецепторы. Он основывал свою теорию на том, что главное в наркомане — память о кайфе, которую хранит мозг. Если убить эту память и помешать наркотику вернуть их — человек исцелится. Получалось, что после инъекции лекарства употребление наркотического препарата не приводило к эйфории — рецепторы, чувствительные к нему, отсутствовали, следовательно, мишени для наркотика просто не было. Человек относился к уколу, «косяку», таблетке или промокашке с «экстази» равнодушно, не понимая смысла употребления. Обратная сторона медали — человек лишается простых человеческих радостей, таких как удовольствие от секса, пива и всего, что когда–то приносило физическое удовлетворение (при этом можно продолжать радоваться книгам, фильмам, хорошей погоде и дружеской беседе).

Муха не очень долго размышлял. Изучив отзывы пары матерей, чьи чада испытали на себе действие препарата (в основном, по требованию родителей, которые и выступали в этой ситуации добровольцами), он записался на прием на завтра; жил доктор на другом конце города, но зато совсем рядом от метро.

Через тридцать секунд после того, как он выполнил все вышеперечисленное, пришла почта.

«Все твои перемещения отслеживаются. Рекомендую завтра никаких шагов не предпринимать ввиду нежелательных последствий. Fly_Master».

Он был под колпаком. Таких ценных сотрудников, как Муха, никто не отпустит в свободное плавание. Любое его подключение к Сети контролировалось невидимым наблюдателем, если не самим Повелителем Мух. Но можно было успеть прямо сейчас — рвануть на метро к Дворцову, прорваться сквозь все преграды, уколоть спасительный «Анти–Драг» и ждать, когда краски мира померкнут, все его прелести вместе с умершими нейронами станут серыми и растворят в себе желания и эмоции…

«Плим–плим!» — пришла очередная почта. Муха раскрыл её машинально, продолжая размышлять о том, как он будет жить после укола, и прочитал вслух:

«Тема доктора Дворцова закрыта. Объект устранен. Мне надоели твои моральные колебания, пора становиться взрослым, мой мальчик. ПУТИ НАЗАД НЕТ.»

Подписи на этот раз не было — и так понятно, что это снова Повелитель Мух, его повелитель, его хозяин, подаривший ему Сеть и отнявший свободу. Муха закрыл глаза. Он ясно представил себе несчастного доктора, который лежал сейчас в своем кабинете у дверей с простреленной головой, за несколько секунд до смерти мечтая спасти весь мир; а еще он абсолютно четко видел, как чужие хищные руки сметают с полок все, что хоть отдаленно может напоминать лекарства, ноги в армейских ботинках топчут пробирки, ампулы, шприцы; зажигалка, полыхнув ярким язычком, поднесена к стопкам листов бумаги, исписанных мелким почерком. Напоследок некто выдирает из компа винт, рассчитывая узнать все о контактах доктора, касающихся производства и использования «Анти–Драга».

«ПУТИ НАЗАД НЕТ»…

Муха судорожно пытался зацепиться за реальность, но новая эндорфинная атака практически безо всякого участия со стороны хакера захлестнула его; он нырнул в Сеть, чтобы забыться в ней — но вдруг он почувствовал, как кто–то сильный, властный ворвался в его голову. Он увидел дикое переплетение нейронных сетей, представив их огромным кустом чертополоха; по шипастым веткам пробирался к яркому цветку, несвойственному для этого растения, огромный паук-«крестовик». Цветок был памятью об убитом докторе Дворцове, о том, что есть способ избавиться от нежданно–негаданно свалившегося на голову могущества.

Муха несколько раз переместил ветки с места на место, цветок мигрировал по кусту чертополоха со скоростью мысли, появляясь в разных местах словно из пустоты. Но движения паука не напоминали беспорядочного метания — за мгновение до перемещения он менял курс, и при этом абсолютно точно угадывая новые координаты цветка. У Мухи началось некое подобие паники. Расстояние между пауком и цветком–памятью сокращалось неумолимо, уже достаточно скоро они с Повелителем Мух вошли в какой–то цикл — прыжки цветка и повороты паука стали закономерными, просчитанными и никоим образом не спасавшими цветок. Еще через пару мгновений паук схватил красные лепестки и Муха понял, что они оплетены паутиной.