Ниро Вульф и Лига перепуганных мужчин

– Благодарю вас. За эти одиннадцать дней я узнал, что психология как формальная наука – фокус-покус. Все написанные и напечатанные слова являются пустой болтовней. Я накормил голодающего ребенка собственными руками. Я видел, как двое мужчин дубасили друг друга кулаками, пока их лица не покрылись кровью. Я наблюдал за тем, как желторотые юнцы, по сути дела еще мальчишки, уводили с улицы старых жутких проституток. Я питался вместе с рабочими в «Кофейнике». Я собственными глазами видел, как парень весьма подозрительного вида выудил из сточной канавы выброшенных туда котят и с непередаваемой нежностью спрятал их за пазуху, проклиная самыми отборными ругательствами того мерзавца, который способен на такое злодеяние. Все это поразительно… Как эти люди ухитряются делать такие вещи, которые, по всем меркам, им совершенно несвойственны? И это говорю я, преподаватель психологии. Можно еще немного виски?

Я не знал, нужен ли он Вульфу в нетрезвом состоянии. Но поскольку Вульф не подал мне никакого предостерегающего знака, я пошел и снова наполнил стакан.

Вульф сказал:

– Мистер Хиббард, разрешите мне задать вам парочку вопросов? Преследовала ли ваша авантюра какую-то конечную цель?

Хиббард подумал, прежде чем ответить. Сделав пару глотков виски, он ответил:

– Видит Бог, я не знаю. Когда я ушел из дома и начал эту историю, мной руководил исключительно страх. Я стремился только к одному – получить возможность находиться возле Чапина и не спускать с него глаз.

Вульф опустошил очередной стакан пива.

– Естественно, вы не знаете, что мистер Чапин разослал вашим друзьям стихи, в которых он живописует, как убил вас, ударив дубинкой по голове?

– Нет, я знаю об этом.

– Черта с два вы это знаете. Кто же мог вам об этом сказать?

– Скотт.

– Значит, вы не сжигали все мосты?

– Он сам это открыл. На третий день, когда я находился там, я случайно столкнулся с ним нос к носу, и он меня узнал. Так это он…

– Нет. Мистер Скотт ничего нам не сказал. Исключительная наблюдательность мистера Гудвина в сочетании с моей сообразительностью помогла вас отыскать… Но давайте вернемся к теме нашего разговора. Коли вам известно, что мистер Чапин разослал предупреждения, без основания хвастаясь тем, что он вас убил, невероятно, как вы можете продолжать видеть в нем убийцу. Поскольку вы твердо были убеждены, что его последнее преступление фактически является не чем иным, как бахвальством…

Хиббард кивнул.

– Безусловно, вы рассуждаете логично, но логика не имеет отношения к данному делу. В тот день, когда Пит Скотт показал мне стихи Поля о том, как мой «раскрытый рот заполнен кровью», я понял, что хочу убить Поля… Иначе какого дьявола стал бы я торчать возле его дома?

Вульф вздохнул.

– Вы вооружены?

– Нет, оружие должен иметь он, а не я. Он же физически неполноценен.

– Вы разорвете его на куски голыми руками… На трепещущие кровавые частицы…

– Я мог бы, – с вызовом ответил Хиббард. – Мне хочется. Мне кажется, теперь я понимаю, почему я получил такое огромное облегчение, снова обретя свое истинное лицо. Мне надо было облечь свои тайные намерения в слова; теперь я хотел бы откланяться. Я могу продолжать действовать в прежнем качестве лишь с вашего молчаливого согласия и потому…

– Мистер Хиббард! Не спешите, прошу вас. Существует несколько моментов, которых вы либо не знаете, либо не оценили по достоинству. Например, знаете ли вы о том соглашении, которое я заключил с вашими друзьями?

– Да, Скотт мне рассказал, но меня оно не интересует.

– Зато интересует меня. Известно ли вам, что вот тут, на столе, стоит машинка, на которой мистер Чапин печатал свои мрачные вирши? Это делалось в Гарвард-клубе. Знаете ли вы, что я готов полностью разрушить оборону мистера Чапина, несмотря на его браваду? Известно ли вам, что в течение двадцати четырех часов я буду готов предоставить вам и вашим друзьям полное признание мистера Чапина в своей вине и таким образом полностью устраню все ваши страхи?

Хиббард смотрел на Вульфа широко раскрытыми глазами. Он громко произнес:

– Я этому не верю.

– Просто не хотите верить. К сожалению, мистер Хиббард, вам снова придется приспособиться к тому поведению, от которого вы отошли за эти одиннадцать дней. Я был…

Он замолчал, чтобы взглянуть на Фрица, появившегося на пороге кабинета. Вульф бросил взгляд на стенные часы: они показывали семь двадцать пять. И сказал: