Читаем Nirvana: Правдивая история полностью

Курт любил все те телешоу, которые тогда показывали: «Бивис и Баттхед», «Рен и Стимпи», «Женаты, с детьми», «Мистер Роджерс», «Роузэнн», «Мир Уэйна», «Симпсоны»…

– Мы смотрели премьеру спецвыпуска «Мира Уэйна», где они играли свои любимые новые клипы, в том числе «Heart-Shaped Box», – вспоминает далее Кали. – Особенно интересно стало на том месте, где Курт говорит: «Эй, подождите». Клип остановился, и Уэйн сказал: «Он ведь только что сказал: „Эй, Уэйн?!“» Курт со смеху чуть с дивана не упал. Уэйн продолжает: «Курт, приятель, вовсе не нужно для этого писать песню, просто позвони мне. Я с тобой всегда поговорю».

Бостонская группа «Come» 26 ноября присоединилась к турне в Джексонвилле, штат Флорида, сменив «Half Japanese» в качестве второй группы разогрева. В тот вечер на сцену полетело куда больше обуви.

Курт и Кали на пару дней остановились у Майкла Стайпа в Атенсе, после того как «Nirvana» провела концерт в Атланте, штат Джорджия.

– Мы привезли Фрэнсис, – вспоминает Кали. – Хорошее было время. Курту «R.E.M.» нравилась гораздо больше, чем ты думаешь. Ему нравился Майкл Стайп, и они хорошо ладили. Мы торчали у Стайпа дома и гуляли по Атенсу, а это отличный город – или был таким. Кажется, из Атланты до него построили шоссе, так что теперь до него доехать проще.

В Атенсе был музыкант по имени Вик Честнатт[379], который нравился Курту, его прославляли критики, однако он оставался неизвестным публике, – продолжает экс-нянь. – Майкл предложил: «Давайте-ка съездим к Вику Честнатту». Вик Честнатт встретил нас в инвалидном кресле. Он открывает дверь, а на пороге Майкл Стайп и Курт Кобейн. Он закричал: «Вау-вау, круто-круто», – и начал разъезжать кругами. Атенс оставил впечатление милого городка. Курт сказал, что хотел бы тут жить. Мы спали на полу второго дома Майкла Стайпа – в холодной хибаре без мебели. В те дни Майкл Стайп отснял тонну пленки, наверное. Кое-что он отослал Кортни, и фотографии, конечно, затерялись в куче дерьма у ее кровати, а в итоге их, видимо, сожгли.

3 декабря в Новом Орлеане «Shonen Knife» заменили «Come». Было заметно, что энтузиазма, отличавшего многие ранние концерты, поубавилось; «Nirvana» не общалась ни внутри группы, ни с аудиторией. «Кобейн самое большее, – писали в одном обзоре, – бросал быстрый взгляд на своих товарищей по группе, чтобы убедиться, что они готовы переключиться на следующую песню».

Шоу продолжались: Оклахома, Небраска, Миннесота… Курт иногда спрашивал зрителей, что они думают о новом альбоме «Pearl Jam», или совал себе в рот провод и притворялся пораженным током; или Крист так прыгал по сцене, что пропускал начало собственного соло; или случались проблемы с аккордеоном Криста на «Jesus Doesn’t Want Me For A Sunbeam»; или Курт приглашал на сцену какого-нибудь мальца, чтобы тот разбил гитару; или говорил посреди песни какому-нибудь пацану, чтобы тот перестал лапать девчонку… но одно шоу в целом мало отличалось от другого. Это были бизнес-мероприятия, хорошо смазанная машина турне, имевшая только одну цель – помочь лейблу в продвижении продукта. «Nirvana», безусловно, проводила эти концерты не удовольствия ради.

Как мудро сказала тетушка Курта Мари в интервью Джиллиан Дж. Гаар, «когда Курт стал знаменит, у него не осталось выхода. Наступили кошмары „вдохновения по расписанию“ и типовых концертов. Он словно бы стал карикатурой на себя самого. Успех Курта только увеличил мои подозрения по поводу того, как работает музыкальный бизнес. Я имею в виду, что артист становится товаром, как банка фасоли, просто продуктом продажи. А есть ли что-то более унижающее человеческий дух?»

Ну, например, очередное дельце с MTV?


Запись «Live And Loud» 13 декабря стала последним концертом, на котором я видел «Nirvana» в живом варианте. И это был не лучший концерт, хотя несколько испуганное выступление «Nirvana» выдавало сгустившуюся атмосферу.

– Я поехал на пирс 48, – вспоминает Чарлз Питерсон, – и я был в списке, но снимать мне не разрешалось. Я очень разозлился, потому что меня заставили вернуться и оставить фотоаппарат в машине. Я проделал две трети пути и подумал: «Это не „Nirvana“». Того гляди, во время выступления они еще и рекламные паузы делать будут. Меня бесили дурацкие фигуры ангелов на сцене.

Перейти на страницу:

Все книги серии Дискография

Rammstein: будет больно
Rammstein: будет больно

Наиболее полная русскоязычная биография группы, ставшей самым ярким музыкальным проектом воссоединенной Германии.Немецкая группа Rammstein — безусловно, самый яркий музыкальный проект воссоединенной Германии. После первых же выступлений эта команда вызвала абсолютный шок у большинства музыкальных критиков и прочих деятелей немецкого шоу-бизнеса, а также у политиков всех мастей. На нее ополчились, засыпав обвинениями во всех смертных грехах сразу — от недостойного использования людской трагедии в коммерческих целях до пропаганды садомазохизма, гомосексуализма и фашизма.За последние десять лет этот «танцевально-металлический» коллектив стал культовым, завоевав сердца любителей тяжелого жанра во всем мире. Мнения о Rammstein по-прежнему кардинально расходятся: одни считают их слишком грубыми, скандальными, женоненавистническими; другие восхищаются потрясающим сценическим шоу, провокационными видеоклипами, брутальным имиджем и откровенным содержанием текстов; третьи обвиняют в праворадикальных и даже нацистских взглядах.А шестеро немецких парней поигрывают на сцене накачанными мускулами, заливают концертные залы морем огня и на своем непонятном для большинства слушателей грубоватом языке поют песни о крайних формах любви:Сначала будет жарко,потом холодно,а в конце будет больно. (Rammstein, «Amour»)

Жак Тати

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Песни, запрещенные в СССР
Песни, запрещенные в СССР

Книга Максима Кравчинского продолжает рассказ об исполнителях жанровой музыки. Предыдущая работа автора «Русская песня в изгнании», также вышедшая в издательстве ДЕКОМ, была посвящена судьбам артистов-эмигрантов.В новой книге М. Кравчинский повествует о людях, рискнувших в советских реалиях исполнять, сочинять и записывать на пленку произведения «неофициальной эстрады».Простые граждане страны Советов переписывали друг у друга кассеты с загадочными «одесситами» и «магаданцами», но знали подпольных исполнителей только по голосам, слагая из-за отсутствия какой бы то ни было информации невообразимые байки и легенды об их обладателях.«Интеллигенция поет блатные песни», — сказал поэт. Да что там! Члены ЦК КПСС услаждали свой слух запрещенными мелодиями на кремлевских банкетах, а московская элита собиралась послушать их на закрытых концертах.О том, как это было, и о драматичных судьбах «неизвестных» звезд рассказывает эта книга.Вы найдете информацию о том, когда в СССР появилось понятие «запрещенной музыки» и как относились к «каторжанским» песням и «рваному жанру» в царской России.Откроете для себя подлинные имена авторов «Мурки», «Бубличков», «Гоп со смыком», «Институтки» и многих других «народных» произведений.Узнаете, чем обернулось исполнение «одесских песен» перед товарищем Сталиным для Леонида Утесова, познакомитесь с трагической биографией «короля блатной песни» Аркадия Северного, чьим горячим поклонником был сам Л. И. Брежнев, а также с судьбами его коллег: легендарные «Братья Жемчужные», Александр Розенбаум, Андрей Никольский, Владимир Шандриков, Константин Беляев, Михаил Звездинский, Виктор Темнов и многие другие стали героями нового исследования.Особое место занимают рассказы о «Солженицыне в песне» — Александре Галиче и последних бунтарях советской эпохи — Александре Новикове и Никите Джигурде.Книга богато иллюстрирована уникальными фотоматериалами, большая часть из которых публикуется впервые.Первое издание книги было с исключительной теплотой встречено читателями и критикой, и разошлось за два месяца. Предлагаемое издание — второе, исправленное.К изданию прилагается подарочный диск с коллекционными записями.

Максим Эдуардович Кравчинский

Музыка