Nirvana: Правдивая история

На следующее утро – около 8.40 в пятницу, 8 апреля – электрик Гэри Смит обнаружил тело Курта Кобейна во время обычной проверки сигнализации в доме. Он позвонил 911, но сначала отзвонился своему боссу в «Века электроникс», а тот немедленно обратился на сиэтлское радио «KXRX» с «сенсацией века».

Официальный полицейский рапорт гласил: «Смит прибыл на Лейк-Вашингтон-бульвар-Ист, 171, для проверки электропроводки. Смит направился к западной стенке гаража и заметил жертву через стекла французского окна. Жертва находилась на полу, поперек тела лежало ружье, на голове виднелась рана».

«KXRX» сообщило новость в 9.40 утра.

– Утром нам позвонила мама Рене и рассказала, что случилось, – говорит Кали. – В то утро нашли тело. Я выбежал, рванул в аэропорт и приехал в Сиэтл. Больше я в том доме не ночевал. Сюрреалистическое ощущение. Твой друг мертв, и об этом все газеты пишут на первых страницах. Усваивал я это годами: это было уже слишком. В день похорон мне исполнился двадцать один год. Не знаю, как я выдержал. Помню только, как все время звонил телефон.

Взгляд первый: Джессика Хоппер

– Я вряд ли понимала, насколько плохи дела, пока не приехала в Сиэтл на каникулы весной, – заявляет Джессика Хоппер. – Кали совсем дошел до ручки, Кортни была в отеле в Лос-Анджелесе, а Курт лежал в реабилитационном центре в Южной Калифорнии. И Кали покупал наркотиков на четыреста-пятьсот долларов в день. Он говорил: «Не бери трубку, это Кортни, она звонит каждый час или два». Он говорил с ней только время от времени, потому что звонила она постоянно. Настоящая драма, но при этом сплошные манипуляции. Дело было в тот период, когда Курт пропал. Я находилась там, кажется, пару дней – дом был пуст, только Кали и я. Я оказалась в новом доме впервые. Мебель была симпатичная, но казалось, что все здесь так же, как в старом доме, будто они и не переезжали. Хотя дом был, конечно, гораздо лучше, во всех комнатах стояли записи, какие-то безделушки, стереосистемы, но у Кали в комнате было очень погано: постоянный сигаретный дым, наркота, все время музыка.

Однажды я случайно подняла трубку, потому что сама ждала звонка, и это оказалась Кортни: есть ли известия от Курта, что делает Кали? Она сказала: «Пусть Курт мне позвонит». Кали разозлился, что я взяла трубку. В воздухе витало напряжение, ощущение жуткого хаоса. Все время казалось, что кто-то скоро умрет.

Я не хотела уезжать, потому что опасалась, что это будет Кали. Я часто общалась с наркоманами, но такого еще не было.

В тот вечер, когда я собиралась уезжать, Кали ушел на два часа – то ли за наркотиками, то ли со своей девчонкой [Дженнифер Адамсон] повидаться, то ли еще зачем-то, и я услышала, что в доме кто-то есть, мне даже почудилось, как кто-то крадется по холлу. Я подумала, что это Курт, и спросила: «Эй, кто это, черт возьми?» Я стояла в проеме, а потом услышала, как наверху что-то скрипит. Потом Кали там приколол записку. Я рассказала ему, что мне показалось, будто приходил Курт.

Да, и потом в доме объявился Эрик; он ехал в Каверн – в их второй дом, в лесу. Он искал Курта и особенно Куртово ружье. Рядом со спальней Курта и Кортни была закрытая комната, и он пытался подобрать ключи к висящему на двери огромному замку. Он очень тщательно осматривал дом, спрашивал нас, не видели ли мы Курта. В тот день Кали нужно было найти что-то внизу, он попросил меня сходить с ним; он жутко боялся, потому что мы слышали чьи-то шаги в доме, и он решил, что Курт там. В доме стоял холод. Нечего было есть. Курта не было – или так считалось; не было и ружья. Я смутно припоминаю, что Кали считал, будто Курт объявится у их наркодилера. Он очень хотел найти Курта.

В то же время Кортни заблокировала все кредитки, в том числе и кредитки Кали, так что ему не на что было разжиться наркотиками, и он начал сходить с ума. Предполагалось, что он купит мне билет на обратный самолет, а он теперь не мог, и я запаниковала. Пришлось позвонить отцу и сказать: «Я тебе не могу всего сказать, но тут все очень погано, нужно выбраться отсюда, и мне нужен авиабилет за шестьсот долларов на завтра».

В последнее утро, что я там была [вторник, 5 апреля – хотя эти события могут относиться и к понедельнику], между шестью и семью утра, я проснулась и увидела Курта, который стоял рядом с кроватью. Он как ни в чем не бывало сказал «Привет», мы поговорили несколько минут, он пошутил насчет моей прически. В то время я обрилась наголо, и он отпустил какую-то шуточку, что-то связанное с песней «Unrest» – «Skinhead Girl». Проснулся и Кали, и мы начали твердить Курту: «Обязательно позвони Кортни, она вне себя, позвони ей». Мы дали ему номер из какой-то маленькой телефонной книжки, он присел на краешек кровати и попытался позвонить, но с ее комнатой не соединяли. [Курт забыл вымышленное имя, под которым остановилась его жена.]

Он продолжал попытки некоторое время, и я снова заснула. Проснулась я где-то через час, он все сидел на краешке кровати и листал журнал «Панкчер». Я спросила, дозвонился ли он до Кортни, и он ответил, что нет.