Читаем Nirvana: со слов очевидцев полностью

В зависимости от того, кого именно вы спросите, в тот вечер на концерте было десять, двадцать или даже пятьдесят человек. «Курт Кобейн так нервничал, что буквально дрожал под своей клетчатой рубашкой», – писала Доун Андерсон в своей рецензии на концерт для Rocket. «Это вообще не было похоже на настоящий концерт», – так Курдт (Кобейн много лет коверкал свое имя таким образом) говорил о выступлении в первой полноразмерной статье о Nirvana в журнале Доун Андерсон Backlash (ныне не существующем). «Это даже не было похоже на концерт». «Мы чувствовали себя как на конкурсе каком-то. Как будто каждый нам должен выставить очки. Ну, и еще я болел, меня в тот день тошнило. Меня тошнило в тот день. Думаю, это хорошее оправдание».

Сиэтлский фотограф и тусовщик Чарльз Петерсон, известный своими классическими «размытыми» фотографиями Nirvana, назвал в интервью Goldmine этот концерт «чудовищным» и добавил, что не фотографировал во время концерта, поскольку в то время вообще не воспринимал группу всерьез. Грант Олден, бывший управляющий редактор журнала Rocket, тоже изначально не был впечатлен: «Они были ужасны. Я думаю, что в итоге я просто ушел. Ну просто ужасно. Не думаю, что я мог бы отличить одну песню от другой».

Май 1988: Чед посетил концерт Nirvana в кампусе Evergreen State College за пару недель до того, как сыграл первый концерт в составе группы. Он сменил Аарона Буркхарда, который снова (недолго) играл в Nirvana после того, как Дэйв Фостер был изгнан. Вспоминая Дэйва, Слим Мун отмечает: «На самом деле его никто особенно не любил. Он был дико вспыльчивым, так как был довольно вспыльчивым – ну и ушел».

Чед вспоминает о четырех или пяти репетициях в подвале дома Криса в Такоме, которые произошли между встречей на концерте в колледже и первом совместном концерте в том же месяце, который прошел в Vogue. Вот несколько слов о первой из них: «Это было – ну или казалось – настоящим джемом. Я к этому времени уже играл с разными музыкантами, и это казалось очередной сходкой, чтобы просто поджемить. Поначалу всегда все хреново, когда ты играешь с теми, с кем никогда до этого не приходилось. А эти двое уже давно играли вместе, и я чувствовал себя несколько… на обочине, не мог встрять в то, что они делали. Но в результате мне понравилось».

Поздняя осень/раннее лето 1988: Фотограф Чарльз Петерсон отправляется паромом на остров Бэйнбридж, штат Вашингтон, где жил Чед, чтобы сделать первую настоящую фотосессию группы Nirvana.

«На южной оконечности острова была военная база времен Второй мировой, от которой сохранилось несколько сооружений и здоровенный резервуар для воды», – говорит Чед. «Снимал он нас напротив этой здоровенной цементной хреновины. Она реально огромная, а еще там стояла башня, на которую мы забирались по нескольку раз. И есть еще фотографии, где мы стоим у подножия башни. Было весело и круто».

16 мая 1988: Крису Новоселичу исполняется 23 года.

5 Июня 1988: Nirvana играет в Central Tavern в Сиэтле. Это был их третий концерт в Сиэттле, и организатором концерта был Николас Дж. Хартсхорн – в момент гибели Курта он будет главным медэкспертом округа Кинг Каунти. Nirvana выступала перед группой Leaving Trains (их вокалист Фоллин Джеймс был первым мужем Кортни Лав).

«Нирвана тогда была новой и малоизвестной, поэтому они разогревали зал для Leaving Trains» – рассказывает Джеймс. «Я выделил их для себя по ряду причин, в том числе из-за спонтанного восхищения компанией обаятельных длинноволосых обормотов, которые вообще не парились по поводу их собственного имиджа, модного в ту пору псевдо-воскрешения музыки хэви-метал, вообще не парились. Они напоминали мне меня самого. И я почувствовал себя странно свободным, когда увидел, как Nirvana берет энергию панка, его вдохновение, его идеалы и превращает все это во что-то другое, что-то хаотичное и прекрасное. Я ревновал, я завидовал им и гордился ими, чувствуя, как сам становлюсь частью этого каким-то образом».

Чед сегодня говорит, что из всех ранних концертов он лучше всего помнит именно этот, в Central Tavern. «Главное, что обо всем об этом вспоминается – что в зале было, в общем, немного публики, может быть, человек двенадцать. По-моему, мы сыграли «Love Buzz», точно «Floyd», «Hairspray Queen», «Spank Thru», «Downer», в общем, песни с той самой первой записи, которую сделал Дэйл. Все было довольно рутинно».

11 июня 1988: Курт, Крис и Чед записывают на студии Reciprocal Recording свой первый сингл Love Buzz – кавер-версию песни голландской группы Shocking Blue, известной своим хитом 1969 года «Venus». Для второй стороны сингла они записывают «Big Cheese» и «Blandest», а также новую версию песни «Spank Thru», которая была впервые записана в январе с Дэйлом Кровером на барабанах. Джек Эндино думает, что они могли тогда записать еще «Mr.Moustache» и, может быть, даже «Sifting», но закончены были только первые четыре песни.

Перейти на страницу:

Все книги серии Music Legends & Idols

Rock'n'Roll. Грязь и величие
Rock'n'Roll. Грязь и величие

Это ваш идеальный путеводитель по миру, полному «величия рока и таинства ролла». Книга отличается непочтительностью к авторитетам и одновременно дотошностью. В ней, помимо прочего, вы найдете полный список исполнителей, выступавших на фестивале в Гластонбери; словарь малоизвестных музыкальных жанров – от альт-кантри до шугей-зинга; беспристрастную опись сольных альбомов Битлов; неожиданно остроумные и глубокие высказывания Шона Райдера и Ноэла Галлахера; мысли Боба Дилана о христианстве и Кита Ричардса – о наркотиках; а также простейшую схему, с помощью которой вы сможете прослушать все альбомы Капитана Бафхарта и не сойти с ума. Необходимые для музыканта инструменты, непредсказуемые дуэты (представьте на одной сцене Лу Рида и Kiss!) и трагическая судьба рок-усов – все в этой поразительной книге, написанной одним из лучших музыкальных критиков современности.

Джон Харрис

Биографии и Мемуары / Музыка / Документальное

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее