Читаем Nirvana: со слов очевидцев полностью

Against all odds, we appearGrew up brainwashed, but turned out queerBunsplitters, rugmunchers tooWe screw just how we want to screwHello hello hello homo…

Впечатленные про-гомосексуальной позицией Нирваны Pansy Division также добавляют на сингл приписку: «С поцелуями для Нирваны. Ни одной американской суперзвездной группе не хватило смелости открыто занять про-гомосексуальную позицию. Поразительно». Курт Кобейн скажет британскому писателю Джону Сэвиджу, что эта приписка была «по-настоящему лестной».

11 ноября 1992: DGC отправляет промо-кассету будущего альбома «Incesticide», это сборник демо-версий, обратных сторон выпущенных пластинок и ауттейков живых выступлений, который пресса встречает восторженными отзывами. Саркастическими рабочими называниями альбома были «Наполнитель» и «Одноразовое-прослушивание».

«Это было как будто, мы продали очень много записей, давайте скомпонуем некоторые вместе на рождественский сезон» – объясняет Лиза Гледфелтер Белл мотивацию выпуска новой пластинки Нирваны в то время. Крис Новоселич рассказал Rolling Stones, что они решили выпустить коллекцию потому что «Мы подумали, что так сделаем кое-что приятное для поклонников, и чтобы припомнить откуда мы пришли. Некоторые из самых диких вещей».

15 ноября 1992: Со стремительным подъёмом Нирваны возникло множество историй о сиэтлской сцене, грандже и тому подобном. Но все самое смехотворное стало известно, когда автор статьи «Гранж: История Успеха» в Нью-Йорк Таймс был обманут, полагая, что существует особый гранжевый слэнг. Утомлённая повышенным вниманием прессы, ко всему в Сиэтле, Меган Джаспер, работавшая в то время в Caroline Records, решила подшутить над Таймс, предоставив им вымешленные слова и их настолько же вымышленные гранжевые значения. Такие как Wack Slacks – старые рваные джинсы, Lamestain – не крутой человек.

«Этот простофиля позвонил мне и казал: «Привет! Я был направлен к вам Джонатаном Пон-Мэном», не зная, как это имя произносится. Я сказала ха-хах. «Он сказал, что вы расскажете мне о значениях гранжевого слэнга». И я просто подумала: «Боже мой», это было безумно. Так что я просто выдумывала слова, которые рифмуются друг с другом. Такие как кошка и мошка, загадка и украдкой и просто смешивала их друг с другом. И единственным, что я слышала в это время на заднем плане, было молчание. Он ни на секунду не остановился, чтобы подумать о том, что я говорю. В то время, вы можете себе представить, было так много журналов и газет, и толпы людей из A&R, что это было похоже на вторжение. Это просто разрывало город. Существует множество способов сказать кому-то: «Пошёл ты!», и это был один из них.

30 ноября 1992: Третий сингл от Nevermind – «In Bloom» был выпущен с песней «Sliver» и живым исполнением «Polly» на обратной стороне. Про него Кортни Лав рассказала Лос-Анджелес Таймс: «Я слышу его голос… Эту печаль. Вы знакомы с мыслью, что каждый изнасилованный ребёнок в Америке купил себе альбом Нирваны? Это похоже на правду. Я нахожу силы и утешение в его голосе… Утешение, в котором так нуждаюсь».

Ноябрь 1992: Курт записывает свой голос для 10-ти дюймовой пластинки, которую он сделал с Уильямом С. Берроузом, «The ‘Priest’ They Called Him». Курт сказал Дарси Стеинк из журнала Spin, что этот проект «скорее всего, нравится больше мне самому, чем понравится кому-то ещё».

Тор Линдсей из T / K однажды дал Курту подписанное первое издание книги Берроуза «Голый завтрак», за что тот поблагодарил его в примечаниях к Incesticide. Тем временем Курт и Кортни возвращаются в Сиэтл.

4 декабря 1992: Курт и Кортни присоединяются к выступлению Mudhoney в Паласе в Лос-Анджелесе.

15 декабря 1992: Альбом Incesticide на 15 композиций издан. Растянутая подпись к альбому написана Куртом (Блондинкой номер один) и служит письмом всем тем, кто презирал его и его жену. В нём он утверждает, что ни один музыкальный опыт, испытанный им за годы «не стоит и половины наслаждения иметь ребёнка с человеком, который является высшим примером достоинства, этики и честности». Он также добавляет: «К черту тех из вас, кто имел дерзость считать, что я настолько наивен и глуп, чтобы позволить собой манипулировать». Что более важно, Курт вымещает свой гнев по поводу «двух выхлопов спермы и яиц», которые изнасиловали девушку в 1991 году, о чем и написаны слова песни «Polly».

18 декабря 1992: По прошествии 15 месяцев после выхода их дебютного альбома на главном лейбле, среди слухов о наркотиках, слухов о распаде группы и рок-н-рольных выкрутасах, пресса начинает задаваться вопросом, как долго может продолжаться этот хаос. The Buffalo News пишет: «Сможет ли Нирвана выжить во всей этой шумихе?»

Перейти на страницу:

Все книги серии Music Legends & Idols

Rock'n'Roll. Грязь и величие
Rock'n'Roll. Грязь и величие

Это ваш идеальный путеводитель по миру, полному «величия рока и таинства ролла». Книга отличается непочтительностью к авторитетам и одновременно дотошностью. В ней, помимо прочего, вы найдете полный список исполнителей, выступавших на фестивале в Гластонбери; словарь малоизвестных музыкальных жанров – от альт-кантри до шугей-зинга; беспристрастную опись сольных альбомов Битлов; неожиданно остроумные и глубокие высказывания Шона Райдера и Ноэла Галлахера; мысли Боба Дилана о христианстве и Кита Ричардса – о наркотиках; а также простейшую схему, с помощью которой вы сможете прослушать все альбомы Капитана Бафхарта и не сойти с ума. Необходимые для музыканта инструменты, непредсказуемые дуэты (представьте на одной сцене Лу Рида и Kiss!) и трагическая судьба рок-усов – все в этой поразительной книге, написанной одним из лучших музыкальных критиков современности.

Джон Харрис

Биографии и Мемуары / Музыка / Документальное

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее