Нищенка в Академии

— Баронесса разбазарила ее наследство, — отец помахал в воздухе теми самыми бумагами, на которые потратил все время поездки, — даже дом ее погибших родителей умудрилась продать, хотя по закону это запрещено.

— Но… — я был ошарашен услышанным, — куда она все дела?

— За четыре часа, которые я выделил Полю, (правая рука отца, передавший ту самую заветную папку перед отъездом) найти удалось не все, — вздохнул родитель. — Одно точно могу сказать — баронесса жила на широкую ногу. Самое затратное: украшения, пошив платьев у известных модисток, частые балы на протяжении нескольких лет и оплата за все года обучения в академии Риденгард. Причем оплачено не за Элис, а за Жюстину Мен Роут, родную дочь баронессы.

— Погоди… — я был в шоке. — Получается, за Элис вообще нисколько не оплачено?

— Получается, что так, — кивнул родитель.

— Тогда как она учится… — от возникших мыслей, выстроившихся в логическую цепочку, меня обуял гнев невиданной силы.

— Давай только без огненного шоу, ладно? — предупредил отец, поглядывая в окно, где нам навстречу ковылял слуга в потрепанной форме, чтобы распахнуть проржавевшие ворота. — Держи себя в руках, сын. Все будет хорошо, верь мне.

Глава 37 Поведайте нам всю правду

Лиен

Пришлось приложить немало сил, чтобы выглядеть спокойным, хотя на деле меня разрывали эмоции.

Стиснув зубы и стараясь выровнять учащенное от накатившей ярости дыхание, я сместил взор на окно, в котором виднелся слуга, остановившийся по другую сторону хлипеньких ворот.

— Доброе утро, господа! — низко поклонился он.

— И вам, любезный, — кивнул в ответ отец, — можем ли мы увидеть вашу госпожу?

Мужчина в годах от доброжелательного тона вскинул удивленный взгляд.

— Она спит, — пролепетал он. — Но… я могу разбудить ее.

— Буду вам признателен, — ответил ему папа.

В следующую минуту скрипучие кованые ворота распахнулись, впуская наш экипаж на запущенную территорию семейства барона и баронессы Мен Роут.

— Супруг тетки Элис слеп и глух. Их разница в возрасте составляет почти тридцать лет. Положение его дел уже давно не очень, он забыт всеми. Вот Дэлия, по всей видимости, и творит все, что ей вздумается, пытаясь за счет своей племянницы хоть как-то напомнить высшему свету о себе.

— Мерзавка! — вырвалось гневное у меня.

— Сын, — укоризненно покачал головой родитель, — неважно, какие гнусные вещи делала эта женщина и, судя по всему, ее дочь, не стоит опускаться до их уровня. Будь выше этого, умей держать себя в руках. Тем более сейчас, когда ты научился принимать образ пламени, тебе необходимо контролировать свои эмоции.

Соглашаясь со сказанным, я смиренно замер, пытаясь унять бушующую магию под кожей.

Наш экипаж проехал мимо разросшихся кустарников, забывших руки садовника, останавливаясь возле крыльца, ступени которого находились в стадии осыпания. Слуга ковылял позади, и пока мы его ждали, я принялся осматриваться по сторонам…

Фасад дома был ободран, местами виднелись пятна плесени и глиняные "заплатки", которыми заделывали дыры в разрушенной стене. Оконные рамы и стекла выглядели так, словно их не мыли лет пять. Газон зарос сорняком, а на деревьях наблюдались сухие ветки, угрожающе раскачиваясь из стороны в сторону…

«Дом ужасов какой-то… — мысленно передернулся от омерзения. — И как только Элис здесь жила?»

— Я разбужу госпожу, — поклонился подошедший мужчина. — Входите, пожалуйста. Гостиная полностью в вашем распоряжении.

Он хотел сказать что-то еще, но передумал, удаляясь по коридору.

Разглядывая потертые, местами оторванные обои, застиранные шторы и выцветшую мебель возникло желание покинуть это место как можно скорее.

«Элис… Ты не вернешься сюда! Тебе не место в этом гадюшнике!»

Отец сохранял непроницаемое выражение лица, и даже когда прошло почти полчаса нашего ожидания, он так и продолжал молчаливо стоять возле окна, разглядывая запущенный во всех смыслах слова сад.

Меня подмывало возмутиться невежеством баронессы, но я сохранял тишину, следуя совету отца.

— Прошу простить за столь длительное ожидание, ваша светлость! — донеслось взволнованное от межкомнатных дверей.

Я сместил недобрый взгляд, едва заметно поворачивая голову и наблюдая тетку Элис… Волосы наспех завязаны в пучок, на дряблой щеке отпечаток подушки, лицо размалевано так, словно она главная достопримечательность комнаты страха, зато наряжена далеко в не дешевое платье и на каждый палец нанизан перстень. Уши, как и шея, тоже не остались без внимания дорогостоящих побрякушек, купленных на деньги моей Элис, доставшиеся ей от родителей…

«Вот же… — стиснул я зубы, с первых мгновений презирая стоявшую передо мной баронессу. — Что? Хотела предстать во всей красе? Так знай же, ты то еще пугало!»

— Прошу простить, что мы без предупреждения, — склонил голову отец.

Всегда поражался его стойкости и хладнокровию. Он в любой ситуации умел держать лицо, и мне следовало научиться тому же.

— Ну что вы, — отмахнулась баронесса, быстро моргая.

«Нервничаешь? — смотрел на нее не отрываясь. — Правильно! Тем более есть из-за чего!»

— Может, чаю? — спросила она.