Читаем Нищета историцизма полностью

Не думаю, что такую же критику можно выдвинуть в отношении поэлементного метода. Этот метод применяется для выявления ближайшего социального зла и скорейшего его устранения, а не для поисков и приближения конечного блага (к чему склонны холисты). Систематическая борьба против неправды, против конкретных форм несправедливости и эксплуатации, против страдания, в котором нет никакой нужды, — вроде нищеты или безработицы, — весьма отличается от попыток осуществления какого-то далекого идеального проекта общества. Оценить успех или неудачу в этой борьбе легче, и этот метод не ведет к аккумуляции власти и подавлению критики. К тому же борьба против конкретной неправды и конкретной опасности найдет поддержку скорее, чем борьба за установление Утопии, какой бы идеальной она ни казалась тем, кто ее запланировал. Возможно, это прольет какой-то свет на то, что в демократических странах, борющихся против агрессии, могут быть поддержаны необходимые далеко идущие меры (даже если они принимают характер холического планирования), не связанные с подавлением публичной критики, в то время как в странах, готовящихся к агрессии или ведущих захватническую войну, публичная критика, как правило, подавляется, и у населения ищут поддержку, выдавая агрессию за оборону.

Вернемся теперь к утверждению утописта, что именно его метод является подлинным экспериментальным методом, примененным в сфере социологии. Полагаю, наша критика выявила несостоятельность такого притязания. Проиллюстрировать это можно и с помощью аналогии между физической и холической инженерией. Конечно, физические машины и даже целые машиностроительные заводы и т. д. можно создавать по плану, заранее вычерчивая их проекты. Однако возможно это только потому, что предварительно было проделано множество небольших экспериментов. Всякая машина есть результат множества мелких усовершенствований. Любая модель «разрабатывается» с помощью метода проб и ошибок, опирается на бесчисленные мелкие улучшения. Точно так же планируется и завод. Холический план успешен только потому, что уже совершены всевозможные мелкие ошибки; в противном случае этот план наверняка привел бы к самым серьезным промахам.

Таким образом, аналогия, которую проводят между физической и социальной инженерией, при более внимательном рассмотрении оказывается направленной против холического и в пользу «поэлементного» подхода. Термин «социальная инженерия» был узурпирован утопистом без всякого на то права.

На этом я завершаю критику утопизма и перехожу к критике его союзника — историцизма. Полагаю, что историцистские взгляды, касающиеся социального эксперимента, получили должную оценку. Осталось дать ответ на аргумент, согласно которому социальные эксперименты бессмысленны, потому что их невозможно повторить — ведь условия их проведения не остаются неизменными. Рассмотрим этот аргумент.

<p>25. Вариабельность экспериментальных условий</p>

Историцист утверждает, что экспериментальный метод неприменим к социальным наукам потому, что в социальной области мы не можем точно воспроизвести условия эксперимента. Это подводит нас чуть ближе к сути историцистской позиции. Наверное, в ней заключена какая-то истина: например, различия между физическими и социологическими методами несомненно существуют. Однако, с другой стороны, историцистская точка зрения основывается на вопиющем непонимании экспериментальных методов физики.

Что это за методы? Каждому физику-экспериментатору известно, что очень разные вещи могут случаться в условиях, кажущихся очень сходными. Так, два провода на первый взгляд ничем друг от друга не отличаются, однако, если в каком-нибудь приборе заменить один провод на другой, разница может оказаться весьма существенной. При тщательном осмотре (например, с помощью микроскопа) обнаружится, что они не так уж похожи друг на друга, как это поначалу казалось. Но зачастую различия в условиях экспериментов, приводящих к разным результатам, заметить и в самом деле трудно. Может понадобиться длительное исследование — и экспериментальное, и теоретическое, — чтобы найти, какая степень подобия здесь необходима и какая достаточна. Возможно, такое исследование следует провести еще до воспроизведения условий эксперимента и даже до того, как мы разберемся, что в данном случае означают слова «сходные условия». И все же на практике метод эксперимента применяется постоянно.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Путь»

Похожие книги

Философия музыки в новом ключе: музыка как проблемное поле человеческого бытия
Философия музыки в новом ключе: музыка как проблемное поле человеческого бытия

В предлагаемой книге выделены две области исследования музыкальной культуры, в основном искусства оперы, которые неизбежно взаимодействуют: осмысление классического наследия с точки зрения содержащихся в нем вечных проблем человеческого бытия, делающих великие произведения прошлого интересными и важными для любой эпохи и для любой социокультурной ситуации, с одной стороны, и специфики существования этих произведений как части живой ткани культуры нашего времени, которое хочет видеть в них смыслы, релевантные для наших современников, передающиеся в тех формах, что стали определяющими для культурных практик начала XX! века.Автор книги – Екатерина Николаевна Шапинская – доктор философских наук, профессор, автор более 150 научных публикаций, в том числе ряда монографий и учебных пособий. Исследует проблемы современной культуры и искусства, судьбы классического наследия в современной культуре, художественные практики массовой культуры и постмодернизма.

Екатерина Николаевна Шапинская

Философия
Философия символических форм. Том 1. Язык
Философия символических форм. Том 1. Язык

Э. Кассирер (1874–1945) — немецкий философ — неокантианец. Его главным трудом стала «Философия символических форм» (1923–1929). Это выдающееся философское произведение представляет собой ряд взаимосвязанных исторических и систематических исследований, посвященных языку, мифу, религии и научному познанию, которые продолжают и развивают основные идеи предшествующих работ Кассирера. Общим понятием для него становится уже не «познание», а «дух», отождествляемый с «духовной культурой» и «культурой» в целом в противоположность «природе». Средство, с помощью которого происходит всякое оформление духа, Кассирер находит в знаке, символе, или «символической форме». В «символической функции», полагает Кассирер, открывается сама сущность человеческого сознания — его способность существовать через синтез противоположностей.Смысл исторического процесса Кассирер видит в «самоосвобождении человека», задачу же философии культуры — в выявлении инвариантных структур, остающихся неизменными в ходе исторического развития.

Эрнст Кассирер

Культурология / Философия / Образование и наука
Критика политической философии: Избранные эссе
Критика политической философии: Избранные эссе

В книге собраны статьи по актуальным вопросам политической теории, которые находятся в центре дискуссий отечественных и зарубежных философов и обществоведов. Автор книги предпринимает попытку переосмысления таких категорий политической философии, как гражданское общество, цивилизация, политическое насилие, революция, национализм. В историко-философских статьях сборника исследуются генезис и пути развития основных идейных течений современности, прежде всего – либерализма. Особое место занимает цикл эссе, посвященных теоретическим проблемам морали и моральному измерению политической жизни.Книга имеет полемический характер и предназначена всем, кто стремится понять политику как нечто более возвышенное и трагическое, чем пиар, политтехнологии и, по выражению Гарольда Лассвелла, определение того, «кто получит что, когда и как».

Борис Гурьевич Капустин

Политика / Философия / Образование и наука