Нищета мозга

Как-то утром популярный радиоведущий, издав вопль отчаяния, сообщил в прямом эфире, что ненавидит животных за то, что «... они могут срать и трахаться, где захотят, и им за это ничего не будет». Завидуя собакам и кошкам, он горевал о невозможности вести себя так же. Затем, неожиданно для слушателей, он сообщил о своей ненависти и к олигархам, которые запросто делают то же самое, что и животные. Оставив в стороне культурологическую ценность подобного высказывания, необходимо отметить проницательность весёлого дядьки. Он верно подметил как сущность главных целей обогащения, так и оголтелое стремление к власти.

Власть и деньги нужны для того, чтобы безнаказанно проявлять максимальную доминантность, вести самый животный образ жизни и не отвечать за последствия. Эти простые биологические цели нуворишей всех времён и народов очевидны и подтверждены длинной историей как их самих, так и их потомков. Казалось бы, будучи отпрыском богатейших людей, можно заняться любым видом науки, искусства или техники. Капитал родителей легко обеспечит любопытному подростку реализацию любых творческих фантазий, но этого почти никогда не происходит. Среди тысяч потомков богатейших людей планеты только единицы увлекаются чем-то иным, кроме маниакальной реализации трёх базовых инстинктов, слегка украшенных гуманитарными фондами, собирательством картин, машин или бриллиантов. В этом случае мы имеем наглядное осуществление биологической мечты примата. Доступность разумного использования всех достижений человечества и возможностей планеты разменивается такими людьми на размножение, еду и затейливые формы доминантности. Детали этих занятий не имеют особого значения, поскольку они едины как у человека, так и у мелких почвенных червей. Иначе говоря, одна из сверкающих граней нищеты человеческого мозга состоит в том, что никакой переизбыток ресурсов и возможностей не может заставить мозг заниматься разумной или рассудочной деятельностью. Для этого нужна особая конструкция творческого или гениального мозга, которую купить или воспитать нельзя (Савельев, 2012).

Вполне понятно, что столь неприглядная картина не может удовлетворить активно доминирующую группу социально успешных особей. Во все времена при реализации одной из инстинктивных основ поведения гоминид стали спонтанно появляться группы особых доминантов. В архаичных социальных системах эти доминанты были умнее, хитрее, сильнее, коварнее или беспринципнее своего окружения. По сути дела, доминантой становится тот, кто, поощряя инстинктивно - гормональные наклонности членов сообщества, формирует полезный для себя социальный инстинкт.

Можно привести бесконечное количество примеров как в бытовой, так и в финансовой сфере. Классический пример — финансовая пирамида. Инстинктивный поиск избытка незаработанной пищи (денег) и страстная праздность приводят миллионы людей к попытке обогатиться за чужой счёт. Эти действия поощряются эндорфинами мозга, так как полностью соответствуют биологическим целям наших далёких предков. Вложив свои деньги, простодушный участник проекта получает одновременно дозу радужных ожиданий и эндорфинов мозга. Инстинктивное стремление к экономии энергии на работе мозга и тела, а также внушаемое ожидание биологических преференций упрощают процесс надувательства. Наспех созданные рекламные социальные инстинкты в пирамидах совпадают с вечными инстинктивно-гормональными мотивациями эгоистичных приматов. Результаты таких проектов всегда одинаковы, а обилие обманутых только убеждает в необходимости

стремиться в сообщество обманувших. По этой причине финансовые пирамиды будут неизбежно и регулярно создаваться вновь.

Плодами пирамид и других похожих явлений пользуются единичные доминантные особи, которые концентрируют социальный (политический) или финансовый капитал. Любым способом получив биологические преимущества, они стремятся всеми силами закрепить достигнутый успех. Как в древнем мире, так и в настоящее время для этого обычно используется примитивный наследственно-родовой принцип. Он состоит в том, что потомки социальных доминантов занимают положение выше или равное предку. Это отлично заметно по сегрегации людей, состоящих в парламентах, академиях и промышленно-финансовых сообществах всех стран.