Нисхождение

Сплин вернулся с места своего приземления назад, поближе к входной двери, чтобы не проморгать возможное продвижение врага и не быть походя убитым так же, как те застигнутые врасплох гарнизонные солдаты за баррикадой на первом этаже. Прежде чем высовываться, решил воспользоваться паузой и дозарядить из пачек несколько магазинов, так как полных осталось всего ничего. Закончив, он запоздало вспомнил, что магазин в автомате тоже почти пуст, задумал поменять его на вдвое более вместительный дисковый, так как предстояла интенсивная стычка, и опустевший в критический момент магазин мог стоить жизни – самое время заначку в дело пустить. В общем случае следовало снимать пустой и ставить полный одной рукой и за один прием, но с «ракушкой» диска, хранящейся в заднем подсумке, это было неудобно. Сплин снял почти пустой рожок и затолкал его обратно в карман разгрузки подавателем вверх, чтоб не спутать – неизвестно, сколько еще продлится бой, может снарядить пригодится, да и дополнительная пассивная защита не помешает, полез было за диском…

Вдруг, ощутив чужое присутствие, он поднял глаза и увидел, что в проеме неприметной двери в смежную комнату стоит гвардеец с ручным пулеметом, чей ствол наведен ему в лицо. Внезапно из ушей будто выдернули пробки – последовала короткая несильная боль, и слух восстановился с середины фразы:

– … а теперь обосрался? Жидко дрищите против нашего, малахольные, – чуть искаженным маской противогаза низким с хрипотцой голосом язвительно вещал гвардеец, делая два шага вперед и смещаясь чуть в сторону, не выпуская при этом Сплина из прицела. По тому, как уверенно тот двигался, как небрежно-легко держал пулемет, Сплин с тоской понял – этот не промажет. Застыв на месте, он некстати вспомнил свой первый спарринг с покойным Фростом – детский сад.

– Длинный, ты меня слышишь? Ты еще жив? Оставайся там, пока еще народ не подтянется, – услышал он в наушнике голос Хоу.

Да, он еще жив, но, к несчастью, похоже ненадолго. Его непутевая жизнь фактически закончилась, как старый фильм перед самыми титрами – финал известен, зрители встают и уходят, хотя свет еще не зажгли. «Патрон в стволе? Пизду смешить против пулемета… Выскочить в коридор? Блядь, не успею ни хуя… Пистоль – не успею… Обидно – завалят как скотину на бойне,» – полуобреченно пронеслось в голове. На броник надежды не было – пулеметная пуля прошьет его, как нехуй делать, сфера – возможно, спасет, но, скорее всего не поможет – не выдержат шейные позвонки.

Тут в дверях возник еще один гвардеец, зашел, встал с другой стороны двери. Появился третий, с перевязанной кистью руки. Вот теперь точно завалят, надо было пытаться, пока был один противник. Сплин предположил, почему все еще жив – возможно, гвардейцы пока не хотят обнаруживать стрельбой своего присутствия. Целью вражеской мобильной группы могла быть контратака или обходной маневр, аналогичный их собственной задаче, а лаз в перекрытии можно пробить не РПГ, а пластиковой взрывчаткой с сильной бризантностью. Для людей Доплера на первом этаже их появление будет сюрпризом. Или для маневренной группы здесь, на втором… «Жил грешно и умер смешно», – вспомнилась чья-то эпитафия.

– Ну че, сученок, до хуя на нашей войне денег заработал, а? – вопрос был, конечно, риторический. – Ствол брось, пидор, и отойди к углу! – детина повелительно мотнул подбородком в сторону дальнего от входной двери угла.

Сплин не стал объяснять, что вообще-то, он ни хуя пока не заработал, на чужих кровях бабки рубить не рвался, а когда понял, куда встрял – уже поздно метаться было. Ясное дело, гвардеец не собирался брать его в плен, просто застал врасплох с разряженным оружием, и теперь хотел немного покуражиться.