Ниссо

Довольный, что дешево отделался, басмач стегнул коня, растворился во тьме. Мирзо-Хур хотел было изложить свои жалобы, но побоялся ярости Азиз-хона. Хан, удаляясь по тропе, сел на камень, наблюдая, как вдоль ущелья медленно пробирается свет луны, выступающей из-за гребня горы. Пенные глубокие воды реки мерцали внизу зеленым золотом.

Когда лунный свет коснулся тропы и обнаружил сидящих в молчании людей, из-за мыса выехал еще один всадник. Шагом приблизился он к Азиз-хону, узнал его, осадил коня, спешился, в поклоне коснулся ладонью чалмы, выпрямился. Азиз-хон, уже овладевший собой, всматривался в его освещенное луной безбородое лицо:

- Что там?

- Не гневайся, благословенный! Риссалядар казнил троих. Караван идет. Сейчас будет здесь.

- А те, что доктора резали?

- Вот это и были они, что кричали "домой!": Хайдар-бек, Рахим-джан. Казнил их риссалядар, и еще одного, который не резал!

Азиз-хон плюнул в лицо приехавшему, круто повернулся, пошел к ковру. Гонец утерся рукавом халата, сел на коня, плашмя ударил его саблей между ушами. Ошеломленный конь припал на колени, вскинулся на дыбы, понесся очертя голову...

Наконец за мысом послышался дробный перестук многих копыт. В лунном свете показалась длинная цепочка всадников. Между ними, раздельно, шли вьючные лошади каравана.

Не дожидаясь риссалядара, Азиз-хон тяжело сел на подведенного к нему коня и, ни разу не оглянувшись, шагом поехал к селению. За ханом вытянулся весь его штаб. Риссалядар не старался догнать его и продолжал ехать во главе своего притихшего воинства.

Позади каравана шли лошади с привьюченными к ним с двух сторон, завернутыми в кошмы мертвецами. Это были басмачи застреленные Шо-Пиром. За ними, пешком, замыкая процессию, шли несколько стариков с фитильными ружьями.

Риссалядар хотел отправить трупы в Яхбар, но не нашлось басмача, который взялся бы сопровождать их: каждый рассчитывал поживиться товарами каравана.

5

Молчаливое спокойствие возвращающейся в селение банды было вынужденным и напряженным: банда текла по узкой тропе, как сдавленная в трубке вода. Едва басмачи достигли последнего мыса, за которым раскрывался пустырь, как сразу же с гиком и свистом разлетелись по каменистой россыпи, гоня перед собой вьючных лошадей каравана. Вьюки полетели на землю. Веревки, спадая, путали ноги лошадей. Спотыкаясь о камни, лошади прыгали, бились: басмачи гнали их дальше, радуясь, когда распотрошенных вьюк распадался. Перегнувшись на стременах, они выхватывали из груды товаров то, что попадалось под руку и, нахлестывая ошалелых коней, мчались кто к уда: к подножью осыпи, к хаосу скалистой гряды, к реке... Прятали свою добычу и возвращались, чтобы налететь на следующий вьюк.

Напрасно разъяренный риссалядар носился по пустырю, стремясь прекратить грабеж, напрасно охрипшим голосом грозил немедленной казнью всякому, кто прячет под камни товар. Басмачи не повиновались ему, а когда он направил на одного из них револьвер, окружили его, крича, размахивая саблями и винтовками.

Азиз-хон, уже было достигший крепости, услышав за собой буйные крики, повернул со всем штабом и примчался на помощь к риссалядару.

- Проклятье и смерть всем! - в бешенстве заорал он. - Остановитесь! Разве ваша добыча от вас уходит? Разве я сказал, что вы недостойны платы?

- Не надо нам твоей платы, - послышался дерзкий голос. - Сами возьмем! Дело мы сделали, что надо еще? Домой хотим! Что делает риссалядар? Трех доблестных воинов он убил! За что убил? Собака он!

- Кто кричит? - негромко сказал Азиз-хон. - Пусть подъедет сюда, если не трус. Нет его? Смотрите все - нет его? Разве верный не может повторить свои слова перед лицом хана? Риссалядар казнил трех изменников - пытать мы хотели пленных, узнать у них, что нам надо! Кто помешал этому - тот изменник. Прав риссалядар! Оставьте караван, поезжайте в крепость. Я сам буду наделять каждого по заслугам его. О покровителе забыли вы? Разве пиру ничего посылать не надо? Разве достойный купец даром кормил вас в Яхбаре и не заслужил своей доли в добыче? Или моим обещаниям не верите? В крепость, верные, в крепость, кто хочет милости моей, а не гнева! Риссалядар, возьми десять честных, все собери, привези в крепость - делить по закону будем!

И, круто повернув коня, Азиз-хон поехал вперед. За ним потянулся штаб. Басмачи остались на месте, совещаясь вполголоса. Наконец решили подчиниться приказанию и все вместе, гурьбой, двинулись к крепости. Риссалядар с десятью надежными стариками остался собирать разбросанные вьюки и снова кое-как грузить их на лошадей.