Нить курьера

— Передатчиком займутся другие, а вот солдата поручаю вам. Начинайте с того, что наметили, но работайте с большой осторожностью. Предатель, прежде всего, — трус, и трусом останется, какую бы шляпу на него ни надели. Заподозрив что- либо неладное, он сбежит.

— Надеюсь, этого не случится, — сказал я.

— Это не должно случиться. Уже сейчас надо действовать так, чтобы этого не случилось.

С этого дня я вновь засел за работу, как говорят, засучив рукава. Давно уже я привык действовать импульсивно, не откладывая на- завтра то, что' можно сделать сегодня, сейчас, немедленно.

Мне удалось установить и проверить десятки людей, прибывших в Вену в день приезда майора, но эти люди не вызывали подозрений.

Дни текли, а моя работа оставалась бесплодной.

Но вот на моем столе появилось маленькое сообщение, поступившее из Венгрии. Оно сразу приковало к себе внимание.

Отдел контрразведки авиационного соединения, дислоцированный на территории Венгрии, информировал нас о том, что в указанный нами день в Вену на кинобазу группы войск проездом Чоп — Вена направлялся киномеханик соединения Ползунов Григорий Михайлович, русский, комсомолец, образование среднее. Далее говорилось, что Ползунов еженедельно ездит в Вену для отбора кинофильмов. Останавливается в общежитии при Центральной комендатуре, где и отмечает командировочные удостоверения. На следующий день обратным поездом возвращается в часть. Очередная его поездка состоится в пятницу.

«Сегодня среда, — подумал я, — можно успеть съездить на место. Но есть ли смысл ехать?

Всю среду провел я в Центральной комендатуре за изучением двух большущих книг. Первая называлась журналом регистрации командировочных, и Ползунов был занесен в нее при всех выездах нормально. Зато во второй книге, где регистрировались жильцы общежития, он упоминался на пять раз меньше, чем положено.

Отлучки из общежития, как это было видно из сопоставления книг, имели место лишь в последнее время.

«Где же провел Ползунов пять ночей? В другой части у земляка или, может быть, под теплым крылышком Шварца?»

Было ясно, что Ползуновым надо заняться как следует.

— Завтра еду, — доложил я Федчуку, — надо спешить, — и попросил его дать мне в помощь Ибрагима.

Он знал Вёнгрию и мог оказаться весьма полезным.

Со времени перехода Ибрагима в военную контрразведку, мы оказались с ним в разных службах и виделись на работе редко, но в решающие минуты борьбы неизменно помогали друг другу.

Федчук не возражал, и я предупредил Ибрагима о предстоящей поездке.

На следующее утро мы выехали в Венгрию. В мыслях я был уже там и со стороны присматривался к пока еще загадочной фигуре киномеханика Ползунова. Постепенно я пришел к выводу, что солдатом, переодевавшимся в машине, скорее всего был не отпускник, возвращавшийся в часть. Встречу с отпускником трудно предусмотреть. С отпускником всегда возвращаются его сослуживцы, от которых нелегко ускользнуть и еще сложней — объяснить исчезновение.

Переодевавшимся в автомашине солдатом скорее всего мог быть другой, систематически посещающий Вену по каким-либо служебным делям. К такой категории подозреваемых как раз и подходил Ползунов.

Ведя машину поочередно, мы бьісїро мчались по широкой асфальтированной дороге к венгерской границе.

Часам к десяти утра пересекли границу, а к полудню прибыли в авиационный штаб.

Я сразу же обратил внимание на серьезные непорядки.

Ворота во двор были распахнуты настежь. Часовой, видя, что в машине люди в военной форме, пропустил нас, не остановив машину и не потребовав документов.

Никем не остановленные, мы зашли и в здание штаба, хотя у входа в него тоже стоял часовой.

«Вот так и начинается потеря бдительности, — додумал я. — Именно такие мелочи, западая в душу людей, делают их равнодушными, доверчивыми».

В отделе контрразведки я задержался недолго — надо было увидеть командира и начальника политотдела соединения, пока они не уехали на аэродром. Поэтому, пригласив с собой начальника контрразведки, я сразу же пошел к ним.

Два пожилых, несколько располневших офицера — полковник и подполковник — поднялись нам навстречу. Они поздоровались, пригласили к столу:

— Не часто нас жалуют офицеры из группы войск своим посещением, — улыбаясь, сказал полковник и добавил, усаживаясь в кресло, — чем могу служить?

— Я буду интересоваться, — доложил я о цели своего приезда, — только двумя вопросами. Поступили сведения о том, что нарушаются приказы командующего о порядке командировок военнослужащих в штаб группы и об усилении охраны аэродромов и расположений штабов.

Командир соединения и начальник политотдела переглянулись.

— В отдельных случаях, которые нами проверяются, — продолжал я, — эти нарушения привели к весьма тяжелым последствиям. Я говорю об одиночных командировках.

— Простите, — спросил, перебивая меня, полковник, — вас специально направили к нам, как в наиболее неблагополучное соединение?

При этом его седые брови взлетели вверх.

— А вам не приходилось слышать, — вмешался в разговор начальник политотдела, — что на весенней инспекторской проверке наше соединение заняло одно из первых мест и получило награды?