Нить неизбежности

Метла неторопливо скребла по влажному потрескавшемуся асфальту, сгоняя пожелтевшие листья к бетонному бордюру. Потом останется только взять вилы и перекидать кучи опавшей листвы к подножиям деревьев — по весне вместе с талой водой они впитаются в почву, и сквозь них прорастёт молодая трава.

А вот тут следует сдержать полёт своего инструмента, чтобы не побеспокоить сидящую на скамейке парочку. Листва никуда не денется, а людей чего тревожить… Завтра всё равно снова мести.

На следующей скамейке тоже сидел человек, прикрывший лицо газетой, но по всему было видно, что газету он не читает — кто ж в такое время, когда уже вовсю холодает, читает в парке газеты, тем более «Маяк Лукоморья», в котором даже зимой одни только вести с полей.

Дворник присел рядом с человеком в чёрном пальто и шляпе с меховым подбоем, положив метлу возле чугунной урны для мусора, из которой тоже предстояло вытрясти всё содержимое в тележку, сиротливо стоявшую в конце аллеи.

— Не слишком зачастили? — спросил дворник, сворачивая самокрутку. — Не ровён час засветите меня. Что тогда делать будете?

— Никак невозможно, Высокий Брат. Никак невозможно, — торопливо заверил человек в пальто, слегка скосив глаза на собеседника, не забывая прикрываться газетой. — Я чист. Я совершенно вне всяких подозрений.

— Да брось ты эту мерзость, — потребовал дворник. — А то сидишь тут, как шпиён, морду прессой прикрыв, любой городовой документики спросит.

— Документы у меня в полном порядке, — поспешил сообщить гражданин в шляпе. — И вообще, я здесь в командировке.

— Чего надо-то? — Дворник поставил вопрос ребром, давая понять, что для долгого разговора у него нет ни времени, ни особого желания. — Говори быстрей, а то у меня работа стоит.

— Самаэль не соглашается. Рогом упёрся. Нужна ваша санкция на участие Призрачного Воинства в операции по прорыву. Иначе никак.

— Почему Лаэр сам не обратился ко мне?

— В этом Лукоморье слишком много медиумов развелось. Мешают. И язычники совсем распоясались — как у них игрища, так у нас астральные помехи. Вам бы переехать отсюда, Высокий Брат. Даже в Новаграде обстановка благоприятнее.

— Нет уж. Я лучше телефон себе поставлю.

— А если прослушают?

— Да кому я нужен…

— Так как насчёт санкции?

— Они там и без меня вольны делать, что им заблагорассудится. Пусть помогут, если хотят.

Человек в пальто молча поднялся со скамейки, скомкал газету и бросил её мимо урны.

— Эй, мил человек, а мусор-то за собой прибери, — остановил его дворник. — Если все подряд здесь поганить будут, мётел на вас не напасёшься.

13 октября, 10 ч. 30 мин., о. Сето-Мегеро.

Адриан Клити и Рано Портек принесли последние носилки с песком и щебнем и вывалили их содержимое на свежий холмик, приткнувшийся между старой пиратской могилой, вокруг которой были рассыпаны никому не нужные золотые монеты, и массивной гранитной плитой, прикрывавшей бренные останки профессора Криса Боолди. Онисим несколько раз шлёпнул по земляной куче лопатой, придавая свежему захоронению пристойный вид. Потом с помощью Адриана и Рано он подтащил к могиле мраморную фигуру ангела, которую Лида накануне стащила из мастерской какого-то ваятеля в Равенни, и погребальный обряд можно было считать завершённым.

— А помянуть! — тут же потребовал Рано, заметив, что Лида и Онисим наладились уходить.

— Я тебе пришлю чего-нибудь, — пообещала Лида, подмигнув ему, как старому приятелю.

— Эй, если Анжел там попадётся, вы ему это… — вдруг встрепенулся Адриан. — Ну, привет, что ли… В общем, не знаю я, чего им там надо бывает.

— Хочешь с нами? — вместо ответа спросил Онисим.

— Ну уж нет! Я жить хочу — долго и счастливо. — Адриан, пятясь, споткнулся о носилки, но удержался на ногах. — Опять же меня там Сирена ждёт. Сегодня моя очередь с ней купаться.

— Иди! — отозвалась Лида, бросив на него короткий взгляд, выражавший нечто среднее между презрением и брезгливостью. — Иди куда хочешь, только чтоб отсюда подальше, а то точно придётся тебе брата своего проведать. Проваливай.

Она не успела закончить фразу, как бывший карабинер, подобрав полы измазанной глиной тоги, скачками помчался вниз по тропе. С некоторых пор он предпочитал не связываться с этой девчонкой, от которой, кроме пакостей, ничего не дождёшься. Его начищенная до блеска бронзовая каска некоторое время продолжала сверкать на солнце, пока не исчезла из поля зрения.

— Зря ты так с ним, — заметил Рано, продолжая стоять возле могилы. — Человек всё-таки, личность…

— Сам ты личность, — огрызнулась Лида и, схватив Онисима за руку, потянула его за собой вверх по тропе — к Чаше, к неприкаянному духу Тлаа, который опять остался без присмотра.

Весь недолгий путь они прошли молча, и лишь когда перед ними открылась Чаша, заполненная до краёв голубым искрящимся туманом, Онисим решился спросить:

— А мы не слишком торопимся? Мария сказала, что только через три дня…