Нить судьбы

У Варвары сжалось сердце, ей до боли в груди стало жаль эту худенькую, маленькую девочку, которая с самого рождения не знала материнской любви и нежности. Она присела рядом с Надийкой на лавку, ласково обняла её, прижала к своей мягкой, пышной груди, принялась гладить по спине и волосам тёплыми своими добрыми руками, и тихо запела. Надийка в ответ, сама не заметила, как устроила поудобнее головку на груди Варвары и заслушалась её колыбельной. Дверь приоткрылась и вошёл Корней. Посмотрев на жену с Надийкой, он присел с другой стороны лавки и тоже обнял девочку. Так они и сидели, и плыла песня Варвары по комнате. И пела она о далёких берегах и странах, о реке, что несёт свои воды плавно и гордо в те края, где цветут прекрасные цветы на бескрайних лугах, где поют неведомые птицы, где все живут счастливо и не знают ни горя, ни бед, где солнце выплывает поутру из-за высоких гор, а вечером садится за дремучий лес. Надийка слушала её песню, и по щекам её текли слёзы.

Гости, заслышав песню, тоже притихли, замолчали, загрустили о своём. Захариха заплакала. Вслед за ней заплакала и Мария, ведь только они вдвоём и знали судьбу Надийки. Остальные гости, хоть и не ведали истинной причины этих слёз, но всё же душой тоже почувствовали печаль, прониклись этим настроением. Когда Варвара закончила петь, она подняла лицо Надийки, взяв его ладошками, отёрла слёзы с её щёчек, обняла девчушку, расцеловала и сказала:

– Кровинушка ты моя, не плачь, теперь ты и наша дочка тоже, и мы с Корнеем никому тебя в обиду не дадим! Пойдём к столу.

Они вышли к гостям и Варвара, улыбнувшись, сказала:

– Ну, что же вы, гости дорогие, загрустили? А ну, давайте-ка станем чай пить с пирогами.

Все заговорили снова, заулыбались, а Варвара провела Надийку к её месту и усадила возле Марии и Степана. Степан тут же зашептал ей на ушко очередную свою шуточку, и девочка рассмеялась.

– Вот и ладно, – подумала Варвара, вздохнув.

Её до глубины души потрясла история Надийки и так захотелось сделать ей что-нибудь приятное, как-то порадовать девочку.

Прошло время, гости стали расходиться по домам.

– И нам пора домой сбираться, – сказала Захариха.

– Степан, – подозвал Корней брата, – Нужно бабушку с девчатами домой отвезти.

Степан согласно закивал и пошёл запрягать лошадь. К Захарихе подошла Варвара с корзинкой в руках, той самой, из которой Надийка раздавала нынче в храме подарочки всем гостям.

– Вот, возьмите, пожалуйста, – протянула она корзину старухе, – Это, бабушка, вам с Надийкой подарочки от нас.

Корзина доверху была наполнена угощением: были тут и пироги, и свежие яички, и леденцы, и кусок сала, и много ещё всяческого добра.

– Ой, да что же это? – всплеснула руками Захариха.

– Берите-берите, это вам угощеньице от нас, и в гости к нам почаще приезжайте, не забывайте нас, ведь мы теперь родные люди.

– Спасибо вам! – поклонилась старуха.

– Дядя Корней, а ведь нам ещё нужно в храм заехать к батюшке, он велел непременно заехать! – потянула за рукав Надийка.

– Помню-помню, моя ласточка, я Степану сказал, он тебя завезёт.

Мария села на телегу впереди, рядышком со Степаном, а Надийка с Захарихой пристроились сзади. Варвара с Корнеем долго стояли у ворот, махая руками на прощание. Варвара снова тихо заплакала, ей было очень жаль девочку.

– Надо почаще Надийку к нам в гости звать, – подняла она глаза на мужа, – Девочка-сирота, и надо нам её любить крепко-крепко, чтобы сердечко её отогрелось, и чтобы легче ей было на душе.

– Я с тобой согласен, – обнял Корней супругу, – Хорошая она очень, и такая ранимая, маленькая, как воробушек. Пусть будет нам названой доченькой.

– Пусть будет, – Варвара поцеловала Корнея в щёку, и они пошли в дом, к оставшимся гостям.

Степан вёл телегу неспешно, они с Марией о чём-то еле слышно беседовали промеж собою, а Захариха с Надийкой молчали, разглядывая дома сельских жителей и местные пейзажи. Село было большое и многолюдное.

– Ну, вот и приехали, – сказал Степан, останавливаясь перед воротами храма.

Надийка, встрепенувшись от собственных мыслей, спрыгнула с телеги и пошла внутрь.

– О, пришла, моя ты деточка, – обрадовался старенький священник, – А я уж переживал, не забыла ли.

– Не забыла, батюшка, – улыбнулась Надийка.

– Ну, идём вот сюда, – он кивнул на лавку у входа, и они присели рядышком.

– Дело у меня к тебе есть, моя милая, – священник развёл руками вокруг, – Хотел я тебя попросить храм наш украсить.

– Ой, да как же? – испугалась Надийка, – Я ведь не умею.

– Умеешь, всё ты умеешь, – улыбнулся батюшка, – Вон какую красоту вышиваешь. Глядишь, и тут мысль придёт в головушку твою светлую, что да как можно нам тут устроить. Вот покров бы нам на аналой нужен, и скатерть на стол с запивкой, куда люди после причастия подходят. Я бы тебе денежек-то дал на нитки и ткань, а там уж сама гляди, как что придумаешь, уж больно красиво у тебя выходит.

– Хорошо, батюшка, я согласна, только я волнуюсь, – кивнула Надийка.

– Всё у тебя получится, детонька, – священник погладил девочку по руке, – А я ведь тебе ещё секрет открою, у тебя впереди много работы.