Нить судьбы

Время подошло к осени. Наступили первые дни сентября, что в народе хмуренем да зоревником кличут. Заморосил дождичек, протянулся серыми нитями от небес до земли: до убранных полей да огородов, до леса тёмного, что мхами да влагой покрылся, до избушек притихших в ожидании первых заморозков. Потянулись длинной стаей птицы по серому небу, печально и протяжно крича на прощание: «До новой весны!»… Сумерки стали гуще, а ночи длиннее и темнее. В одну из таких осенних, длинных ночей, Лада вдруг с криком проснулась и резко села в постели. Ей приснился страшный сон. Вся рубаха девушки взмокла от холодного пота. Её трясло. Бабушка Пелагея внимательно посмотрела на внучку, подошла и села на постель Лады, хотела было расспросить её о кошмаре, о том, что же ей привиделось, но Лада только молчала и с тревогой поглядывала в окно. В эту ночь разразилась страшная буря. Внезапно налетевший ветер загудел в ветвях деревьев, закачал стволы, пригнул их к земле, иные деревья не выдерживали, и с жалобным треском ломались. Ветер пригнал чёрные тучи. Густые, как смола, они закрыли лунный свет и звёзды, и стало темно, как в глубокой бездонной яме, как в вечной тьме ада. А после с неимоверной силой хлынул дождь, застучал по крыше и стенам, заколотился в окна. Грохот грома заглушал всё вокруг, вспышки молний освещали избу, разрезая, рассекая плоть неба своими острыми пиками.

Пелагея поспешила во двор, чтобы закрыть ставни и пропала. Лада заволновалась.

– Что же такое? Отчего так долго бабушки нет?

Она глянула на Власа, ворочающегося в своей постели, спустила ноги с кровати, встала и вышла в сени. Тут буря была ещё ближе и страшнее, всё выло, гремело и стучало. Лада толкнула дверь и оказалась на крыльце. Стояла непроглядная тьма. Косые струи дождя хлестали в лицо. Очередная вспышка молнии озарила двор, и Лада увидела, наконец, бабушку, та лежала в луже грязной воды под самым окном.

– Бабушка, милая, что с тобой? Ты жива? – в испуге бросилась к ней Лада.

– Плохо мне что-то, дочка, помоги мне до избы дойти, – еле выговорила Пелагея.

Лада сбегала в дом за Власом, тот выскочил во двор, подхватил на руки невесомую, сухонькую старушку. Принеся её в дом, они уложили старушку в постель, переодели в сухое. Пелагея приоткрыла глаза, тяжело дыша, обвела взглядом внуков:

– Лада, ты садись вот тут, рядышком со мною, и не отходи от меня, а ты, Влас, приготовься, что-то сегодня будет. Силы у меня уже не те, я вас защитить не смогу.

Дождь хлестал, как из ведра. Лада и Влас, притихшие и опечаленные, сидели возле любимой своей бабушки и глядели на неё, слушая вой бури за стеной. Пелагея же лежала молча, прикрыв глаза, и непонятно было, дышит ли она вообще, так незаметно и слабо было движение её груди. Лада утирала слёзы, бежавшие ручьём по её щекам. Влас, стиснув зубы, сидел задумавшись. Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Но молнии всё продолжали сверкать, и огни их видно было даже сквозь плотно прикрытые ставни. Одно окно так и осталось незакрытым, Пелагея не успела до него дойти, а Ладе с Власом уже было не до того, когда они нашли свою бабушку без чувств. Грохот грома сотрясал дом.

– Влас! – Пелагея резко открыла глаза, и, глядя в потолок, громко и ясно позвала внука.

– Да, бабушка, я здесь! – Влас сорвался с места, и встал на колени рядом с постелью старушки.

– Закрой двери, Влас, и не впускай никого, кто бы ни постучался.

– Бабушка, что происходит? – с тревогой спросил он.

– Не могу тебе сказать, не в силах я больше. А ты, моя девочка, – обратилась она к Ладе, – Не отходи от меня ни на шаг и держи меня за руку. Крепко держи!

Молния всё так же полыхала, гром гремел, продолжалась сухая гроза, и в один момент раздался вдруг такой страшный треск, что Лада закричала от страха, ей показалось, что их изба раскатилась по брёвнышку – это молния ударила в старую липу, росшую возле их дома, и развалила её пополам до самых корней. Липа загорелась. И в этот миг бабушка Пелагея испустила дух. Лада всё это время держала её за руку.

– Бабушка! – вскрикнула Лада.

Влас метнулся к ним, но в тот же миг услышал страшной силы стук в дверь.

– Кто там ещё? – крикнул он.

Лада замерла в ужасе, вжавшись в бабушкину постель, и не выпуская её ладошки из своих рук.

– Да кто надо, гости пришли! – донеслось из-за двери.

– Сваты! – подхватил второй голос, вслед за которым раздался громкий язвительный хохот.

Одновременно с ответом в окна дома градом полетели камни, застучали глухо по ставням, один из камней угодил в окно, оставшееся незапертым, стекло со звоном разлетелось на осколки и посыпалось на пол, затрещала рама.

– Эй! – вновь раздался снаружи чей-то крик, – Отворяй!

– Чего вам надо? – крикнул Влас.

– Невесту нам надо! – донеслось в ответ.

Влас узнал голос Ваньки-щербатого.

– Какая она тебе невеста? Свинья тебе невеста или жаба болотная!

– Ну, это мы ещё поглядим! Подавай нам свою красавицу! Или сам виды на неё имеешь?

Влас, сжав кулаки, кинулся к выходу, но его остановил крик Лады:

– Стой, Влас! Бабушка не велела отворять.

И тут в комнате запахло палёным.