Нить судьбы

— Верно. Если бы не Эмили, то я даже представить не могу, что бы с ним было. Да и со всеми нами. В принципе гораздо проще сосредоточиться на проблемах одиннадцатилетней девочки, чем глядеть на пустующее место за столом.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — согласилась Мелани. — Моя мать умерла, когда я была примерно в том же возрасте. С тех пор прошло уже почти шестнадцать лет, но иногда наступают дни, когда мне очень не хватает ее и хочется хотя бы услышать ее голос и поговорить. — Мелани покачала головой.

Даррел наклонился к ней поближе.

— Поэтому ты, наверное, и не можешь ни с кем сблизиться по-настоящему?

Мелани выпрямилась, восстановив прежнюю дистанцию между ними.

— Почему? Я могу сблизиться…

Даррел поднял бровь.

— Назови мне хотя бы одного такого человека.

— Дженни, — ответила Мелани. — Помнишь ее? Она когда-то встречалась с твоим другом Леноксом. Мы живем с ней по соседству.

— Теперь вспомнил, — покопавшись в памяти, кивнул Даррел. — Я даже помню, что Леннокс не на шутку влюбился в нее. — Волосы упали ему на глаза, и он машинально поднес руку, чтобы смахнуть их.

Но, прежде чем он успел это сделать, на его лбу уже была рука Мелани. Их пальцы соприкоснулись, и она вздрогнула, словно от удара током.

— Ой… прости меня, — растерянно проговорила она, сама удивляясь слабости своего голоса. Она редко теряла над собой контроль. И никогда прикосновение мужчины не могло взволновать и тем более возбудить ее. — Я просто… — Но она не договорила.

Даррел поймал ее руку.

— Не нужно.

— Что — не нужно? — недоуменно переспросила Мелани.

— Не нужно убирать руку, — успокаивающим голосом проговорил он. — Мы ведь просто разговариваем. Как друзья.

— Ты держишь мою руку, — судорожно глотнув, сказала Мелани. — Это как-то… не по-дружески.

— Но мне показалось, что ты испытываешь уже не просто дружеские чувства, — вкрадчиво шепнул ей Даррел. — Разве не так? — И прядь волос вновь упрямо свалилась ему на лоб.

— Тебе нужно постричься, — немного оживившись, заметила Мелани. Она поднялась на ноги и убрала руку. — Гм… Кстати, у меня с собой большие ножницы. Могу тебя постричь, если решишься. — Ей очень хотелось избежать дальнейшего разговора. И покинуть тесный камбуз, ситуация на котором все сильнее накалялась. И где, казалось, не существует ничего и никого, кроме Даррела Уайта.

Несколько секунд он неподвижно смотрел на нее. Потом тоже встал.

— Конечно, почему бы нет? Я ведь доверяю тебе.

Мелани не смогла удержаться от усмешки.

— Ты уверен? Вспомни-ка, в школе собственная внешность беспокоила тебя куда больше, чем еда!

— Я изменился, — хрипло проговорил Даррел. — Стал взрослым. — Он шагнул поближе. — Разве ты не заметила?

О да, такое конечно же не могло укрыться от ее глаз. Причем не раз с тех пор, как они оказались в салоне этой яхты. Предложение постричь Уайта, пожалуй, неудачная идея. Она стригла десятки людей, но никогда не рассматривала свою обыденную работу с такой интимной точки зрения. Она представила, как ее ладони гладят его волосы, перебирают их, поворачивают голову, касаются щек и подбородка… Нет, зря она это придумала! Но почему же она так смакует это занятие в предвкушении его начала?

Даррел уселся на один из складных стульчиков на камбузе. Мелани расстелила на полу несколько старых газет и закрепила вокруг его воротника полотенце. Собственные волосы она собрала в хвост, зашпилила и, вооружившись ножницами и расческой, встала у него за спиной.

Он недоумевал по поводу недавнего поступка Мелани, когда она снова отшатнулась от него, словно в испуге. Неужели он такой отталкивающий? Или его близость как-то пугает ее? Ему хотелось спросить у Мелани, почему она постоянно отбивается от него и почему вообще выглядит так, как будто мужчины ее совершенно не интересуют…

— Ну что, готов? — спросила Мелани.

— Я же сказал, что доверяю тебе.

— Помню, помню, — улыбнулась она.

— Только не сотвори мне какую-нибудь экзотическую прическу, так что меня мать родная не узнает, ладно?

— Заткнись-ка лучше, Даррел.

Пальцы Мелани взъерошили ему волосы, словно измеряя их и анализируя. По крайней мере, он так объяснял ее действия. А сам при этом не переставал думать о том, как эти нежные пальцы могли бы ласкать его тело…

— У тебя отличная шевелюра…

Ему показалось или на самом деле голос Мелани сделался немного хриплым?

— Не припомню, чтобы кто-нибудь хвалил мои волосы, — сказал Даррел и, слегка наклонив голову, усмехнулся. — Большинство женщин отпускали комплименты по поводу других частей моего тела.

— Я говорю лишь о голове, — сузив взгляд, ответила Мелани. — Пока… Сиди тихо и не вертись.

Уайт послушно затих и вновь выпрямился. Потом ощутил на голове расческу. Мелани приподняла участок волос и — щелк! — отрезанные кончики рассыпались и упали на пол. Снова расческа — снова лязг ножниц. И так повторялось много раз. Ее прикосновения были легкими и женственными. В них ощущался только профессионализм, ни капли сексуальности. Однако в этом положении, когда их тела находились так близко, каждый звук ножниц и каждое прикосновение ее руки обжигали его словно огнем.