Нить времен

Париж встречает их красочными растяжками с приветствиями участникам Социального форума. Им даже выдают бесплатные проездные на общественный транспорт. Активисты всех мастей под отрывистые команды Айвара деловито обживают гимнастический зал общеобразовательной школы парижского предместья Ольне-су-Буа, обустраиваются на ночлег. Тренер, с руганью, уводит за собой из зала на наружное футбольное поле сборную команду старшеклассников арабско-берберского и западноафриканского происхождения. Никто не предупредил его, что помещение займет толпа антиглобалистов с Востока, а на сегодня был запланирован «мини-фут» в крытом помещении. Альберт уже уселся на столик с городским телефоном и спокойно набирает припасенный номерок. Если Курт нашел его через «Yahoo!» и «Google», то с Федяном они поддерживали связь через новые социальные сети, сначала «MySpace», потом «Livejournal». Оказывается, Федян давно получил заокеанское гражданство и уже пару лет как перебрался в качестве квалифицированного специалиста во Францию, где трудится по контракту мастером на местном заводе «Пежо-Ситроен», как раз здесь, в Ольне. Федян еще на работе, но диктует свой адрес, записав который Альберт отправляется на неспешную прогулку, чисто прошвырнуться по району и поглядеть окрестности. Это довольно зеленый пригород, конечно, здесь нет таких зарослей, как в Потсдаме, но деревьев, кажется, местами побольше, чем, например, в Мытищах. Федян обитает в районе белых девятиэтажек, не так уж сильно отличающемся от тех гетто, в которых им доводилось проживать, слоняться и бездарно убивать время в Америке. Выясняет по бумажке, где находится дом Федяна, у стайки подростков в темных олимпийках с капюшонами и белых «адиках», кучкующихся на лесенке у одного из подъездов. Один из них довольно подробно объясняет и показывает, как туда пройти. Благодарит и отчаливает. Достаточно быстро он находит нужную хату и звонит в домофон. Хозяин уже на месте.

Альберт выходит из лифта, и Федян окликает его из глубин коридора с идущим вдоль грязноватых стен рядом одинаковых темно-коричневых дверей. Из раскрытой двери на площадку льется домашний свет. Они обнимаются. Федян слегка погрузнел, раздобрел, и от него пахнет машинным маслом.

– Живешь ты одной лианой дальше Тарзана, Федян.

– А то ж!

Федян сразу же откупоривает бутылку «нового божоле», отмечая, что прибыл Альберт как раз в сезон активного распития этого винишка. На стол он вываливает из коричневых бумажных пакетов еще горячие багеты с ветчиной, зеленью и сыром, купленные в лавке на первом этаже. И начинается вечер воспоминаний. С Аней он расстался в Мексике, в Канкуне. Решил свозить ее на море, и вот она там от него ушла, исчезла, растворилась в душной мексиканской ночи. С тех пор ни слуху ни духу. Он до сих пор искренне не может понять, чем это было вызвано. Всю оставшуюся неделю он просидел в фойе отеля, ждал ее, вздрагивал при каждом звуке шагов, надеялся, что она вернется. Наутро он улетел обратно, пахал на СТО, потом на автомобилестроительных заводах, повышал квалификацию, а что делать оставалось? Жизнью во Франции очень доволен, все устраивает, все нравится. Новую семью заводить не торопится. Горького опыта пока хватило. Дальше видно будет. Родину иногда вспоминает, но особого желания возвращаться не испытывает. Он уверен в том, что там все сильно изменилось, причем не в лучшую сторону. Федян большими глотками допивает винище прямо из горлышка и достает из-под стола новый пузырь. Оказывается, у него там стоит друг на друге несколько картонных упаковок с чинными рядками бутылок «божоле» внутри. В дверь стучат. Федян спешит открыть.

– Салют, Ханиф, – говорит он. Альберт узнает входящего паренька, это он ему показывал, как пройти до этого дома.

– Мой друг детства, Альбер, – Федян кивает на меня. – С Родины приехал.

– А я его видел. Ты сегодня на большом автобусе прибыл, да? У нас еще в школе фут из-за вас отменили.

– Да, точно.

Потом они еще долго о чем-то шепчутся на площадке. Когда Ханиф уходит, Федян приносит из кухни роскошный ужин, целую утку, томленную в собственном жире.

– А ты знаешь, что Альфия живет здесь, в Париже? – отчаянно шмыгая носом и жадно отпивая из бутылки, спрашивает он.

– Впервые слышу. Я и не думал, что когда-нибудь ее повстречаю.

– Ну так вот, у тебя такой шанс есть. Я встречал ее пару раз, правда, времени посидеть, пообщаться не было. Она живет на Монмартре. Ты видел фильм «Амели»?

– Да, прикольное кино.

– Этот бар, где работала Амели, «Две мельницы» – он находится как раз под ее окнами. Каждое утро она выгуливает там, выше по склону, свою собаку.

– Ну и как у нее, все нормально?

– Да, вроде все нормально.

– Про меня не спрашивала?

– Не помню, Алик.

Он всерьез задумывается. Было время, когда он все готов был отдать, лишь бы увидеть ее еще хоть раз, хоть на мгновение, хоть издалека, хоть краешком глаза. Но если он и впрямь встретит ее сейчас, что он ей может предложить? Что она скажет ему? Никто ведь не сказал, что чувства человека важнее, чем факты его жизни.